Ты слышишь? - стр. 34

Алла уставилась на него удивленными глазами, и Рома подумал, что девочка с трудом верит в происходящее. Алла находилась в странном для себя состоянии. Ей либо никто никогда не говорил «спасибо», либо она не воспринимала свою помощь настолько необходимой. Дабы вывести девочку из оцепенения, Рома взял ее за руку. Получилось это так осторожно и трогательно, что Алла вздрогнула и, сама себе не подчиняясь, сжала его ладонь. Рома еще долго пребывал в раздумьях, почему она так крепко сжала его ладонь. Было похоже, будто девочка хватается за конец веревки, падая в пропасть. Он всего лишь хотел услышать от нее какой-нибудь ответ, а вместо этого получил почву для размышлений на много лет вперед. Рома с трудом перешел к главному.

– И еще я хотел сказать… Все слухи обо мне… Про каких-то призраков под школой… – он усмехнулся, не в силах заглянуть ей в глаза.

А если бы Рома все-таки поднял голову, он бы понял, что девочка давно перестала его слышать. Она держала его за руку, а ее лицо выражало желание, чтобы этот момент продолжался вечно.

– Все чушь, – договорил Рома. – Все выдумки каких-то придурков. Ты в них не верь. Ладно?

Наконец, Рома поднял голову. Алла молчалаа. Рома с радостью сказал бы больше, если бы не волновался и не чувствовал к девочке необычное притяжение. Но момент неловкости приближался, мыслей в голове почти не осталось, и выглядеть перед Аллой застенчивым мальчиком означало перечеркнуть ту драгоценную минуту, которую он только что провел.

– Мне надо идти. Меня Дикий ждет. Хорошего тебе дня, Алла.

– И тебе, Ром.

Их ладони рассоединились. Рома выскользнул в коридор и, как поезд, идущий под откос, кинулся на выход из школы. Его мозг кипел. Голова кружилась. Но, благодаря проявленной смелости, он чувствовался, как с души свалился камень. Он вдруг осознал, что иногда девочки оказывают на мальчиков странное воздействие. Вроде бы ничего неординарного не произошло, но как чертовски тяжело на это было решиться. Подойти, отвести в сторону, сказать, закончить начатое. Он словно выиграл дебаты. Словно не спал ночами, выжидая минуту славы. Словно работал всю жизнь над проектом. И вот все свершилось.

Он в отличном настроении спустился по ступенькам, глянул на пасмурное небо и помчался к другу. День стал великолепным.

Пятидесятилетняя посудомойка по имени Татьяна Николаевна услышала только конец беседы Ромы и Аллы. Она слишком усердно занималась приготовлением посуды к приходу второй смены, а когда случайно приблизилась к приемному окну, через которое доносились слабые голоса детей, было уже поздно. Она трижды прокляла все на свете, за то, что не подошла к окну раньше. Со злости она чуть не опрокинула ванну с дезинфицирующим раствором. Но вскоре порыв негодования прошел, кухарка успокоилась и, как ни в чем не бывало, продолжила мыть посуду.

Татьяна Николаевна была по своему несчастной женщиной. Маленький круг подруг, с кем она работала, острой необходимости в ней не проявлял. Редко кто-либо из учеников здоровался с ней в школе. Из-за бытовых ссор с соседями по коммунальной квартире она не дружила. С мужем развелась через два года после свадьбы, и с тех пор жила с недоразвитым ребенком и мамой, чей возраст скоро перевалит отметку восемьдесят. Жизнь ее если когда-то и била ключом, то все, что от него осталось, это пересохшее русло, над которым изредка проносилась тучка с дождем. Как она считала, той тучкой был ее сын и вера в его постепенное выздоровление. Но тучка на месте долго не задерживалась, и вера Татьяны Николаевны все реже находила себе обоснование.