Ты слышишь? - стр. 28
Волноваться за исход мероприятия он начал с вечера. Сокрушительные мысли не покидали его голову, и он сидел как на иголках, не в силах обуздать свое внимание. Он ворочался всю ночь и уснул под утро, из-за чего не услышал будильника и поднялся с кровати только под мамины крики. Мама опаздывала на работу, а Рома испытывал странное чувство, будто бы к этому как-то причастен.
За завтраком его пробила дрожь, и он едва мог удержать в руках кружку с чаем. Мама к тому моменту ушла, и не видела, как ее сына трясет, словно перед войной. После завтрака Рома почувствовал себя лучше, потому что перестал думать о деле. Так продолжалось до тех пор, пока он не встретил Антона. Потом все началось сначала. Его зубы постукивали, по телу бежала волна мурашек, в голове творился кавардак.
Четверо друзей выскользнули из спортзала, когда физрук начинал делить мальчиков и девочек для спортивной игры. В шестом классе детские игры вроде «Перестрелки» и «Пионербола» закончились, и их начали обучать баскетболу. А так как никто толком не знал правил и, тем более, не желал их учить, дети капризничали и занятия превращались в бардак. Именно на бардак надеялся Рома, сбегая с урока физкультуры.
– Нас никто не заметит, – спокойно утверждал он по дороге на первый этаж. – Пока они разберутся, кто за кого играет, еще на каждой второй минуте будет свисток, чтобы объяснить очередное нарушение правил… Там будет такой зашквар! Слово даю.
– Если мама узнает, что я прогуливаю уроки… – Коля Жуков догнал его и дернул за плечо. – Мне хана, Роман. Я скажу, что это ты во всем виноват.
– Заткнись, Колян, – другой мальчик, который был самым высоким в их компании, пнул его под зад. Они неслись вперед, как на пожар. – Все будет нормально. Это ж такая веселуха, если Фетль прав. Дикий, ты согласен со мной?
Макс Неведров любил, чтобы с ним соглашались. Вид его был настолько омерзительный, что с ним особо никто и не спорил. Даже учителя. Все знали, что его отец налоговый инспектор, и если у Макса начнутся проблемы, то проблемы начнутся у всей школы.
– Ага, – выпалил Антон.
– Только бы побыстрее все это закончить, – ворчал Коля. – Просто… если бы кто-то один смылся из спортзала. Или вдвоем. А то… вчетвером – слишком заметно.
– Мы быстро! – бросил Рома через плечо. – Одна нога здесь, другая там.
Коридор был пуст. Они спустились на первый этаж и побежали к гардеробу.
– Если кто-нибудь встретит нас, скажем, что отлучились попить, – придумал Рома.
– Вчетвером, – добавил Антон.
– Да заткнитесь вы! – прыснул Макс. – Вчетвером, впятером, всем классом, какая разница! Это физкультура или урок русского языка? Я вообще срал на эту школу. Здесь ничему не учат. Только бесят всех. Прогулял одно занятие, тут же вызывают родителей! Мы здесь, как в тюрьме. Кому-то когда-то надо открыть рот. Вот и скажем им всем, что достали нас эти законы. Двое из нас шли в туалет, двое попить воды. Все! А спросят, почему по двое, скажем, что девочкам можно по двое в туалет ходить, почему мальчикам нельзя? А? Почему?
– Не ори! – по пути Рома провел рукой по пыльному подоконнику. – Никто нас ни о чем не спросит. Самое главное, держите рот на замке.
Они приостановились перед центральной лестницей. Рома выставил руку и предупредил друзей держаться за его спиной. Его тоже настораживало их количество. Четверо – слишком много, чтобы казаться незаметными. Отчитываться перед учителями никто не хотел. А тем более он – сын завуча школы, кого знали даже те, кого не знал он сам.