Ты родишь мне ребенка - стр. 25
— Что за сюрприз? — я наигранно зеваю, чтобы показать, что очень устала, и Игорь убирает руку под подушку.
— Зову тебя на свидание, — интригующим тоном говорит он мне. — Завтра пришлю тебе сообщение – номер гостиницы, где буду тебя ждать.
Честно говоря, ничего интригующего в этом нет, но я не могу ему отказать в этот день, когда он так расстарался для меня.
— Ты наденешь красивое белье, придешь туда, а там…Там будет полная темнота. Ты завяжешь свои глаза, и все будет происходить в полной темноте.
— Но это как-то… — отчего-то меня заранее пугает такая перспектива – оказаться в полной власти мужчины.
— Сама увидишь, насколько тебе понравится. Нужно только расслабиться и получать удовольствие, — уговаривает он меня.
— Но я… — все еще хочется отказаться, хотя уже понимаю, что это невозможно. Если Игорь что-то решил…
И, конечно же, капитулирую, соглашаюсь.
Едва я слышу, как дыхание Игоря становится ровным, и понимаю, что он заснул, включаю ночник. Все подарки он выложил горкой возле шкафа, но ни один не интересен мне, не греет душу так, как конверт, который я получила в самом конце своего вечера.
Он лежит прямо на тумбочке - сразу положила его поближе. Открываю плотный картон с золотым тиснением, достаю плотную бумагу и читаю заветные строчки, в которых сказано, что данным сертификатом я имею право на восстановление своего лица. И тогда меня больше не будут дразнить Страшилищем! Не будет этих многозначительных взглядов, шепотков за спиной. Этого ничего не-бу-дет.
У меня начнется новая жизнь, в которой из зеркала мне будет улыбаться каждый день миловидная девушка с ровной кожей, а не испуганная дама с щекой, похожей на наждачную бумагу.
И тут какая-то мысль буквально царапает сердце. Что-то не то с этим сертификатом, а что – понимаю не сразу. И только повертев его несколько раз из стороны в сторону, понимаю, в чем дело. На самой последней строчке стоит подпись, которая никак не может принадлежать моему мужу, и вообще – очень странно, что она делает на МОЕМ подарке.
Роспись довольно четкая, и я понимаю, чье имя появляется из вязи букв.
Камал Асылхан.
Вот кто преподнес такой дорогой и прекрасный подарок.
Вот кто решил оплатить мою красоту…
И ночью он приходит ко мне. Стоит рядом, гладит рукой по здоровой щеке, покрытой нормальной, а не шершавой кожей, смотрит внимательно в глаза, но ничего не говорит. Ему и не нужно говорить со мной, я все читаю в глубине его темных глаз. В них горит предупреждением моя погибель. И я практически вижу могильную плиту со своим именем. Потому что мне нельзя быть с этим человеком, и ему нельзя быть со мной. И дело не только в том, что я не хочу и не могу предать мужа, а в том, что я точно знаю – сделай я шаг вперед, стану развлечением на один раз, на один час. Такие, как он, хищники, получают удовольствие только тогда, если загоняют жертву в угол, ведут ее по кругу, ощущают азарт от ее сопротивления.
«Не трогай меня, Камал, — шепчу ему в эти черные глаза. — Не трогай, отпусти. Я не могу…»
Но он только ухмыляется, и вдруг берет меня за горло, а по его красивому лицу скользит гримаса.
«Ты должна родить мне ребенка, только ты!» — шипит он мне с таким видом, будто бы выплёвывает ругательство своим врагам.
«Никогда, слышишь? Никогда!» — отвечает мое болезненное подсознание этому чудовищу, змею искусителю.