Ты родишь мне от бывшей - стр. 4
Я начала волноваться снова, на что Назар отреагировал сразу же. Потянул меня за руку к себе, и когда я вновь оказалась в его объятиях, стал гладить по волосам.
– Мне нужно было сразу тебе сказать, – начал он неспешно.
А мне захотелось схватить его и трясти, покуда он не расскажет все. Потому что муж что-то утаивал все это время!
– Мы с Валентином действительно договорились, что тебе подсадят два эмбриона. Она сказала, что они не такие… крепкие, как ей бы хотелось.
Он отстранил меня и, взглянув в мои глаза, широко улыбнулся.
– Но он ошибался! И сын, и дочь справились! Теперь все хорошо!
Я была права в своих подозрениях, черт побери! Права почти на все сто, ведь успела насочинять себе фантазий, исходя из которых вынашивала чужих детей.
– Почему вы не сказали мне? – пораженно воскликнула я. – Речь ведь шла только об одном ребенке!
Назар прикрыл глаза и кивнул. Затем ответил, сопровождая слова новой улыбкой.
– Вот потому и не сказали. Ты очень близко принимаешь все к сердцу. Не хотели, чтобы ты тревожилась и что-то бы пошло не так.
Он положил ладонь на мой живот, погладил его и добавил:
– Я всегда знал, что там и дочь, и сын. И ты права… тебе нужно было все рассказать, когда опасность потерять хоть одного малыша миновала.
Я так растерялась от того, что он настолько спокойно об этом говорил, что у меня даже все слова исчезли. Только мысль крутилась вокруг того, что я себе придумала. Ее я и поспешила высказать:
– Назар… Скажи честно… Оба ребенка – они наши? Мне не подсадили донорский материал? – шепнула едва слышно.
И тут же поняла, что мои слова достигли цели. Лукинский побледнел и дернул в сторону узел галстука.
– С чего ты это взяла? Врач узи что-то такое сказал? – сдавленно ответил муж.
Голос его дрогнул, только я не могла понять, почему именно – Назар скрывал от меня какие-то нюансы, или же просто сам поразился тому, что подобное могло случиться?
– Нет. Он ничего не говорил, – помотала я головой.
– Конечно, это наши дети! – с нажимом ответил муж. – И я очень рад, что ты теперь наконец знаешь правду. Моя красавица же не будет на меня ругаться за то, что я не стал говорить об угрозе невынашивания? – уточнил он, опять растягивая губы в улыбке, которой бы позавидовал даже Чеширский кот.
Я поднялась с дивана и прикрыла глаза. В висках стала пульсировать боль, которая свидетельствовала о начинающейся мигрени.
– Назар, я пока вообще не разобралась ни в чем, – откликнулась я. – И совсем не понимаю, почему от меня нужно было скрывать настолько существенные детали!
Муж тоже встал на ноги и, мгновенно собравшись, ответил жестко и непримиримо:
– Ты гипертрофируешь, Есения. Ничего не случилось, а мы тебе ни слова не говорили лишь по причине того, чтобы ты не волновалась. Беременность была под угрозой. Ты могла скинуть детей – или обоих, или какого-то одного.
Он говорил вроде бы верные вещи, но то, в какие слова облачал эту информацию, вводило в ступор.
– Позвоню врачу и спрошу, что тебе можно принять от боли. У тебя ведь мигрень, я прав?
Кивнув, я проследила взглядом за тем, как Назар отходит к окну и начинает звонить в клинику. А сама пообещала себе простую вещь – я непременно разберусь во всем, что происходит.
И пока не представляла, кто придет ко мне уже завтра и ошарашит теми новостями, которых я совершенно не ждала услышать.