Ты родишь для меня - стр. 46

—Я бы хотела выйти на работу.

Брови мужчины взметаются ввысь, а лицо становится таким же непроницаемым, как и в нашу первую встречу. Лишь уголки губ дергаются, и губы искривляются в хищном оскале. Единственная эмоция, тронувшая его в данный момент.

—Разумеется, в еще одну тошниловку.

—В другие места меня не берут, — кидаю грубо, на что он складывает руки замком и переводит взгляд в окно.

—Потому что Герман приложил свою лапу к этому.

Значит, это не я была безнадежно бездарной, а он…Проглатывая ставший коком плач, заставляю себя выпрямиться и часто заморгать.

—И как?

—Молча, Вита. Захотел и применил связи в нужном направлении. Вопрос не в этом. Тебе нужна работа, а мне нужно успокоение нервной системе. То же, что творится в моем офисе, никак этому не способствует. Что, откровенно говоря, выводит меня из себя. Несварение фантазии предыдущего дизайнера ввергает в бешенство, — резво переводит тему Агапов, но я цепляюсь лишь за то, что Герман пал так низко, что начал влиять на меня через других людей. Давить. Подкрадываясь, пока не вижу.

Душить, плотно обхватывая пальцами тонкую шею, погружая толстые подушечки на сонную артерию.

Так не поступают люди, даже животные не действуют со спины. А затем я осознаю слова Агапова в полной мере.

—Ты хочешь, чтобы…

Он переводит на меня серьезный взгляд, заставляя на мгновение замереть.

—Чтобы ты исправила эти экскременты на стенах и привела все в божеский вид. И чтобы я не хотел выколоть себе глаза в кабинете, и это вместо того, чтобы работать.

Я склоняю голову и облизываю пересохшие губы.

—Почему я?
Повисает минутное молчание, мы только смотрим друг на друга. Почему я? Зачем снова? Не думаю, что у него могут проблемы ещё и с этим, не такой он уж и балованный. Да, педант. Но это не такая уж и большая проблема в городе, где так много специалистов. С его возможностями это вообще не могло бы стать особой проблемой.

—Ты повторяешься. Тебе не кажется? — ухмыляется. — Достаточно того, что я хочу, чтобы это была ты. Да и чтобы это было качественно, а вкусы у нас с тобой всегда…совпадали до определенного момента. Разумеется, твои услуги я оплачу.

Последнее действует на меня отрезвляюще. Я живу у него дома, я полностью у него на шее, и еще буду брать деньги за оформление офиса?

—Нет.

—Что нет? Ты путаешь понятия, наши договоренности не распространяются на все аспекты жизни, — Влад хмурится, а затем переводит взгляд на мою шею, и я начинаю дрожать от такого внимательного изучения. — Твоя работа — это твоя работа и твой труд, так что я оплачу в лучшем виде. Сделаешь себе обновленное портфолио, и как все закончится, любая мало-мальски успешная компания захочет оторвать тебя с руками и ногами.

Превозмогая внутренний блок, спрашиваю.

—Только твой кабинет?

—Весь офис.

—Какие предпочтения?

—Вит, это юридическая компания. Вот так, как ты это видишь. В этом я полагаюсь на твои предпочтения.

—Хорошо.

Все это кажется мне неправильным. Если я буду в его офисе работать, а я буду там часто по понятным причинам, то значит и с ним я видеться я буду часто. При любом раскладе его будет много в моей жизни.

А смогу ли я это вынести? Без потерь?

—Ну а теперь к главному. Герман сделал первый шаг. Подал заявление, что его подопечная сбежала и находится в состоянии, которое может стать опасным для окружающих. Так что мне нужно твое письменное согласие на то, что я теперь твой адвокат. Я запрашиваю психолого-психиатрическую экспертизу, чтобы оспорить все предыдущие заключения. Так что в ближайшее время надо будет поехать в больницу, а пока прошу так же воздержаться от любых вылазок в свет, — Агапов говорит, а у меня внутри все покрывается тонкой коркой льда. — Ты побледнела. Не волнуйся, я в этом деле как питбуль. Мне главное дорваться до шеи Германа, и он не выживет.