Ты родишь для меня - стр. 25
Разлепляю склеивающиеся веки, и взгляд падает на часы. Я, оказывается, сижу так уже сорок минут, а кажется, что мгновения.
С трудом поднимаюсь на деревянные конечности и заставляю себя разуться. Голова ватная. Да что ж такое?! Прикусываю губу и опираюсь о стенку, и в этот момент звонит дверной звонок. Настойчивая трель разносится в моей голове звуком битого стекла. Зажмуриваюсь и решаю игнорировать.
Но противный звук не прекращается.
—Да что б тебя, Агапов! — шиплю сквозь зубы, и сразу после этой фразы слышится скрежет в замке. Я в шоке поворачиваюсь к двери и не успеваю сделать вообще ничего, как она распахивается, и передо мной появляется Герман.
Крик застревает в горле.
Машинально делаю шаг назад, а он два вперед и мгновенно заключает меня в жёсткие объятия. Подбородком я режусь о жесткую стальную змейку модного пальто. Секундная боль. А затем на тонкую шею ложится лапища моего мужа.
—Отбегалась, теперь поговорим, — от него веет духами, что подарила я. Нет сил распахнуть глаза. Не хочу видеть. Не готова я. Это все слишком перебор, слабость в теле усиливается, затапливая меня странной негой.
—Отпусти меня, ублюдок, — сиплю, не представляя, что мне делать дальше.
—Нет, мы поговорим. Так что? Как работается обслугой? Норм платят, или ты догоняешься после работы предоставляя определенные услуги?
Боже. Какая мерзость. Из глаз брызгают слезы.
—Смотри, я тебе дал время на «подумать», но ты в своей манере решила поступить иначе. Суть в том, что развода не будет. Я знаю о том, что удумала твоя подружка. Знаю о звонке твоего крестного. Я много чего знаю и за всем слежу. Я даже заприметил Влада среди твоих ярых поклонников. Старая любовь не ржавеет, да? — бросается в меня словами Герман, пока я пытаюсь связать логическую цепочку из всего, что он сказал. —Но фокус в том, что ты все равно моя. Только моя. Всегда моя, — захват на шее становится ощутимее, кислород с трудом пробирается в легкие.
Боже. Боже. Что делать?!
—Тебе…лечиться…надо.
Безумный взгляд проходится по мне бритвой.
—Ты протягиваешь руку в пасть к тигру, будучи внутри вольера. Что по адекватности?
—Что ты хочешь?
—Чтобы ты перестала показывать характер, собрала шмотки и вернулась домой сама. Иначе. Я придам тебе ускорения, а для сговорчивости сделаю так, что все, кто для тебя имеет хотя бы какую-то ценность, пожалеют что на свет белый родились. А начну, пожалуй, с крестного и его милой дочурки…а может с мамочки твоего любимого Влада? М? С кого мне начать? — крик проносится по квартире адских воем. Его одержимость опаляет мне кожу.
Я скулю, вырываюсь, но силы неравны. Слезы без конца льются по щекам, пока я всматриваюсь в искаженное злобой лицо когда-то любимого мужа. Ненависть застилает глаза, я понять не могу, как так случилось…как так могло произойти. Мне страшно, безумно и до трясучки. Тут речь не о деньгах, памяти отца и прочем, тут речь о людях, которые ни в чем не виноваты.
—Ты свихнулся, — бездумно кричу в ответ, на что Герман резко упирается в мой лоб и тяжело дышит. Между нами километры бездны, пусть буквально мы в миллиметрах друг от друга.
—Совсем как ты, Виточка. Совсем как ты…после смерти родителей, как жаль, что ты больше не можешь сама распоряжаться своей жизнью, ты просто не способна на это после всего пережитого. Так случается. Бедная девочка, хорошо, что муж тебя любит и не бросит ни при каких обстоятельствах.