Ты против меня? - стр. 49

Он точно не поверил во всю эту логарифмическую чушь, но дает нам возможность съехать с темы. Какой современный папаша.

— Конечно, — невинно хлопаю глазами.

— Никита? — Дима смотрит на сына, но уже более сурово.

— Разумеется, — нехотя бормочет Тамбов.

— Ну вот и замечательно. И довези Женю сегодня до школы. Мне нужен Лукас.

— Хорошо, отец, — чёрные зрачки Никиты вращаются по дуге, пока не задерживаются на мне.

Да Тамбов сегодня сама вежливость.

И это после того, как он вчера накричал на меня в мастерской его матери. Возможно, мне не следовало туда входить, но и ему тоже не следует обращаться со мной, как с бездомной псиной.

— Только не на мотоцикле, и Женя должна быть пристегнута! — встревает мама, вспомнив наш разговор несколько дней назад.

Теперь настает моя очередь закатывать глаза.

— Что-нибудь ещё, мэм? — усмехается Никита, скрестив руки на груди.

Его бицепсы напрягаются, черты лица заостряются. Поза парня так и кричит о том, что исполнение маминых прихотей стоит последним номером в списке его дел на сегодня.

— Хватит паясничать! — сердится Дима. — Иди оденься!

Играя желвакам, Никита хватает со стола яблоко и разворачивается. Я разглядываю его татуированную спину, ощущая подступающее негодование от того, с какой лёгкостью все распоряжаются мной.

— Эй, а, может, меня кто-то спросит? Ну так, чисто для разнообразия? — возмущаюсь я. — Вдруг вам интересно, каким именно образом я хочу добраться до школы?

Тамбов даже не оглядывается. Дима пожимает плечами. Им действительно без разницы.

— И ты не кривляйся! Время, Женя! — одергивает меня мама. — Доедай завтрак! А потом иди и переоденься в свою школьную форму.

— Ни за что, она уродская! — упрямлюсь, как ребенок.

— Уродская? Ты бы видела, во что меня наряжала твоя бабушка! — парирует мама.

Если честно, мне это безразлично. Я не хочу выглядеть, как чучело.

— Я помню, — хмыкает Дима, не сводя с мамы насмешливых глаз. — Такая примерная девочка. Юбка ниже колен, длинная коса, классный журнал в руках, — лицо отчима озаряет мечтательная улыбка, — настоящий оплот нравственности.

— Да, пока кое-кто его не пошатнул! — смеется мама.

— Я был хорош, чего скромничать, — с довольным видом заявляет Дима.

— Ты был ходячей проблемой, Романов! — фыркает мама.

Они смотрят друг на друга выразительно и с пониманием. Любопытства ради хочется расспросить подробнее про то, почему именно Дима был проблемой, но я не решаюсь и молча встаю из-за стола. Выбросив в ведро остатки хлопьев, отправляю миску в посудомойку.

— Ладно, продолжайте ностальгировать. Мне пора, — сухо прощаюсь с мамой и отчимом.

— Форма, Женя! — летит вслед.

А-а-а, черт!

Передёргивает от мысли о том, как отреагирует Тамбов, увидев на мне форму Истерна. Наверняка, отвесит одну из своих тупых оскорбительных шуток. С другой стороны, почему я думаю о такой чепухе, как реакция этого полудурка? Его же не волнует чужое мнение.

Подгоняемая временем и чувством противоречия, я тороплюсь в свою комнату, чтобы напялить юбку, блузку, красный пиджак с эмблемой. И уже предвкушаю предстоящий день.

19. 19. Женя

Пятнадцать минут спустя, переодевшись в форму, я сижу на переднем сиденье пижонской «Шевроле» Тамбова.

Порывшись в рюкзачке, с досадой понимаю, что забыла свои наушники в комнате.

В салоне, помимо дорогой кожи, витает новый запах: что-то бодрящее, травянистое. Наверное, это шампунь Тамбова. Или гель для душа. Или…