Ты против меня? - стр. 15
— Не говори чепухи! — отмахивается мама от моего заявления. — Неужели тебе тут совсем никак? Кто угодно бы прыгал от счастья, а ты все ходишь с кислой миной! — негодует она.
— А я не кто угодно, мам! Очень жаль, что ты этого не понимаешь.
Я закрываю книгу и отворачиваюсь к окну. Мне так обидно!
По шелесту льняных брюк догадываюсь, что мама встаёт.
— Да все я понимаю. Только как мне, разорваться теперь, что ли? — она садится рядом.
Я вижу ее поникший профиль и смягчаюсь. Моя нервозность и обида отступают. Конечно мама притащила меня сюда из самых лучших побуждений. Она просто не могла уехать в Канаду, оставив меня одну. У отца есть Света, мама тоже заслуживает счастья. Я все это понимаю. Но почему она не может понять меня?
— Не надо разрываться. Я уже взрослая. Вернусь в Москву, окончу школу. А ты устраивай свою жизнь, сейчас самое время.
— Легко сказать! — мама вскидывает голову, ее глаза блестят от подступающих слез. — Вот будут у тебя свои дети, тогда ты меня поймёшь! — с обидой произносит она.
Я опускаю ноги и двигаюсь к ней.
— Ну хватит. Мне надоело ругаться, серьезно, — обнимаю за плечи.
— Ой, Женька, ты меня режешь без ножа! — продолжает причитать, смахивая ладонью слезы.
Я тянусь к ней лицом, заправляю за ухо светлые пряди и целую в соленую щеку. Вдыхая запах ее духов, сильнее ощущаю, насколько мне здесь одиноко.
— Лучше роди мне кого-нибудь. Что я одна у мамы дурочка?
— Знаешь, с этим лучше к отцу своему обратись, — шмыгнув, она странно смотрит на меня.
— Не поняла?
— Светлана ждет ребенка. Вероничка видела их в супермаркете. Живот уже большой. Так что скоро будет у тебя брат или сестра, — мама выжидающе смотрит на меня.
Несколько мгновений я молчу, осознавая услышанное.
— Только не брат. С братьями у меня что-то… как-то… — мямлю в растерянности.
Он не сказал мне.
— Ты о Никите? — догадывается мама. — Вот старший, Максим, мне сразу понравился, ещё весной. А Никита… Не знаю, пока не могу найти к нему подход. Надо узнать у Димы, что любит Никита. Если путь к сердцу мужчины лежит через желудок, почему бы не попробовать.
Я стискиваю зубы. Чувство несправедливости обжигает внутренности.
Превосходно! Тамбов меня второй день терроризирует, а мама собралась ему разносолы готовить.
— Очень надо к нему подходы искать! И кормить его не надо! Обойдётся! — злюсь я. — Знаешь, больше я в школу с ним не поеду. Он меня чуть не угробил сегодня на своем мотоцикле!
— На мотоцикле?! — пораженно выдыхает. — Но Дима говорил, что у Никиты машина. Да я сама видела, — добавляет с долей сомнения.
— Так я не спорю, может, у Романовых и самолет в гараже стоит, или крейсер в бухте пришвартован, но сегодня он вез меня на мотоцикле.
Мама всплескивает изящными руками.
— О, Господи! — в серых глазах пробегает тревога, а я вспоминаю, как молилась сегодня, прижимаясь к Тамбову. — Значит будешь ездить с водителем!
Я пожимаю плечами.
— Без разницы. А ещё мне нужен велик.
— Ой, я как раз видела в подвале велосипеды мальчиков… — начинает она.
— Мам, мне не нужны их велосипеды! — перебиваю ее. — Я итак живу в чужом доме, сплю на чужой кровати, здесь все чужое! У меня может быть хоть что-то свое?!
— Конечно. Ты абсолютно права, будет тебе велик, — соглашается мама.
— Ладно. Как твоя книга? — примирительно интересуюсь, чтобы сменить тему.