Ты пожалеешь - стр. 24
В гневе брат был страшен, но его внушения возымели обратный эффект: я поняла, что для близких являюсь кем-то вроде породистой суки, предназначенной лишь для рождения чистокровных щенков. Мое главное достоинство — умение помалкивать и не доставлять проблем.
Но я не хочу для себя такой участи. Дорогих подарков и неискренних дежурных улыбок для отношений мне мало.
Потому что теперь я знаю, какими должны быть настоящие чувства.
Адски скучаю, корю себя за неосторожность и каждый вечер рвусь в центр города, чтобы найти Харма и объяснить, что мои глаза не врали, а слова, сказанные после драки, были вынужденными...
Артем ежедневно заваливается в гости с пакетами китайской еды, но демонстрирует полнейшую незаинтересованность: пропускает мимо ушей просьбы и по сто раз задает одни и те же вопросы. Молча пялимся в экран домашнего кинотеатра до тех пор, пока с работы не возвращается папа, а потом оба скрываются в кабинете и обсуждают какие-то дела.
Что ж, на одной симпатии далеко не уедешь...
Дорогие рестораны мы посещать перестали.
***
Бесполезный, праздный, скучный август закончился. И хотя сентябрь пока ничем не отличается от предшественника, сегодня на календаре именно он.
День знаний. Первый учебный день. Первый день осени.
Надеваю мешковатый пиджак, голубые джинсы и туфли на плоской подошве — выгляжу неброско и просто, и никто, кроме посвященных, ни за что не догадается, что эти неприметные, практичные вещи облегчили папин кошелек на пару сотен тысяч.
Нас с детства приучали создавать видимость скромности, так как мэр не должен вызывать подозрений в коррупции. Мы не можем ездить на отдых за границу, но спускаем огромные суммы наличных на родном Черноморском побережье. У меня нет машины, но передвигаться на такси даже в магазин на соседнем углу мне никто не запрещал.
Катин ярко-малиновый «Мини», собравший бампером миллионы городских бордюров, заливисто сигналит за воротами, и я, скрыв тревогу и растерянность за широкой улыбкой, спешу к выходу.
Подруга выскакивает из машины, бросается мне на шею, душит в объятиях.
Всю недолгую поездку до университетского корпуса она ерзает на сиденье и никак не может переварить сенсационную информацию, что мы с Артемом официально стали парой.
— Так вот почему ты так странно разговаривала! — Она хлопает себя по лбу. — А я, дура, чуть не спалилась... Ну, и как он? Оправдал самые смелые ожидания?
— О да! — Я рассказываю ей о пьяных поцелуях Артема на вечеринке, но умалчиваю, что они не идут ни в какое сравнение с поцелуями Харма.
Она никогда не узнает, что ее любимчик из начинающей группы и маньяк-извращенец из ночных кошмаров — одно и то же лицо. И что я помешалась на нем.
После двух скучных лекций Катя смывается к парню, с которым познакомилась накануне, и я остаюсь за партой в унылом одиночестве: так уж повелось, что одногруппники меня сторонятся. Всем очевидно, что за дисциплинированностью и чопорностью кроется комплекс отличницы и куча ментальных проблем, и лучше не подходить близко. Не спасает даже статус.
Отвлекаюсь от пространных объяснений преподавателя и, подперев рукой щеку, отворачиваюсь к окну.
Внизу, за черным блестящим забором, расположена элитная гимназия, в ней сегодня тоже начался учебный год. Когда-то, много лет назад, по ее асфальтовым дорожкам мама провожала меня в первый класс. И мечтала увидеть мой выпускной. Но не случилось...