Ты постучишься в дверь мою - стр. 7
– Спасибо, Максим. Квартира будет на сигнализации, не волнуйся.
– Ага…
Скинул, уехал куда-то… Ксюша надеялась, что все же домой, а не в более незаметное место…
Потом только развернулась, окидывая взглядом темную спальню…
Шкаф… его вещами набитый до сих пор. Нина предлагала выбросить или отдать кому-то, Ксюша же… Не могла. И не хотела.
Подошла, открыла, достала одну из рубашек, к лицу поднесла, вдохнула…
Они, как на зло, все чистые были. Пришлось его духи флаконами скупать, заполняя удушливым мужским запахом все вокруг.
Платье на пол соскользнуло, за ним лифчик и чулки, его рубашка на голое тело, поверх чулок – заколка… И тяжелые волосы, которые до сих пор, как в двадцать, ни густоты не утратили, ни цвета, рассыпаются по ткани.
Ксюша на пол села, у подножья кровати, взяла в руки пульт…
Включила плазму, перешла на внешний источник… На той флешке единственная запись хранилась. И только на этом телевизоре смотрелась. Раз за разом. Круг за кругом…
Их бедная студенческая свадьба. Самый счастливый день.
Живой Бродяга и его Принцесса…
***
– Алло, – пауза. – Как дела? – отрывисто.
– Дела… – Максим глянул на жену, морщившуюся во сне… Удивительно, что звонок ее не разбудил… Удивительно и очень хорошо… Максим вышел из спальни, на кухне у окна остановился. – Нормально. Ксения Игоревна сегодня в квартире осталась, меня отправила… Ей тяжело…
– Знаю. А Кирилл что?
– Крутится вокруг. Помогает вроде бы. По вам не тоскует, – Макс хмыкнул, но быстро потух. Вспомнились слова Тихомировой… «Мне кажется, мы вдвоем с тобой только понимаем, чего лишились…».
– Думаешь, подозревает что-то?
– Думаю, просто не тоскует… Клинья к ней подбивает…
На той стороне молчали. Долго. С минуту. Максим понимал, почему. И… Видит бог… Специально сказал. Пусть и Бродяга почувствует хотя бы немножечко из того, что Ксюша переживает.
Он что тогда этот дурацкий план не поддерживал, что теперь.
– Кирилл с универа за ней… Она ему тогда нравилась еще…
Максу не нужны были подробности. Он прекрасно понимал, что Прудкому не светит ничего, но Иван зачем-то пояснил. Себе, видимо.
– Но она же за вас замуж вышла…
– Но теперь-то я мертв…
– Она так думает. Она единственная о вас думает, Иван Николаевич. Так что вы там разберитесь побыстрей, а то…
– Это не от меня зависит. Ты знаешь… Спасибо тебе, Максим. Доброй ночи…
Иван скинул, Макс же понял, что со сном сегодня все же вряд ли сложится. В спальню вернулся, лег на кровать, застыл, глядя на спящую жену.
Дурные мысли в голову лезли… А что с ней было бы, если он вот так – уедет на пару дней… И не вернется уже? Как скоро в себя придет? Тоже растает медленно, как Тихомирова? А если потом окажется, что не умер вовсе? Простит?
Как такое простить можно?
– Ты чего? – она проснулась вдруг, один глаз открыла, улыбнулась, поймав его задумчивый, серьезный взгляд. Потянулась, обняла, уткнулась носом в шею, тихо дышала, аккуратно так, но все равно кожу щекотала…
– Давай ребенка заведем? – застыла на мгновение, потом взгляд вскинула… Трезвый, подозрительный, даже перепуганный слегка.
– Ты же не хотел пока…
– Передумал. Хочу.
Улыбнулась, кивнула, снова в шею уткнулась, Максим же сильнее к себе прижал.
Подумал просто, что Ксении, наверное, легче было бы, успей она родить маленького от Бродяги. Смысл жизни остался бы. И связь навечно.