Ты пахнешь как мечта - стр. 11
– Может, у вас с собой документы на машину? – спрашивает она с надеждой.
Я понимаю ее. Она просто делает свою работу.
– Они в машине, – выдыхаю, прикрывая глаза. Ну круто. Просто замечательно.
– О, Мирослав Сергеевич! – оживает администратор, глядя мне за спину, и я застываю, слыша шаги позади себя. – Мирослав Сергеевич, у нас тут такое дело, девушка хочет забрать машину, которую привезли сегодня днем, но номер телефона, с которого звонили, не знает, и я…
– Все в порядке, Сонечка, это по просьбе моего друга, можете возвращать машину.
Голос все еще сзади, и поворачиваться я не спешу. Есть ощущение, что если он поймет, кто я, то точно решит не отдавать мне ничего. Скажет, что не знает о той машине, и пошлет меня куда подальше. А я что сделаю? Номера Демида у меня нет, как доказать-то, что машина моя? Это только домой ехать, брать еще какие-то документы… Ох!
Я не знаю, почему, когда мы встречались с Демидом, меня никто не любил из его окружения, но как-то вот так сложилось. И если с Ясей мне было искренне приятно увидеться сегодня, то тут, я думаю, таких эмоций точно не будет. Мирослав ненавидел меня больше всех.
– Разрешите познакомиться с девушкой, которая разбудила в моем старом черством друге заботливого принца, – говорит Мирослав, подходя ко мне и опираясь на стойку, и я с чувством полнейшего провала поднимаю голову, глядя в глаза Ольховского. – Да ладно…
– Привет, – улыбаюсь нервно. Сегодня пятница тринадцатое? Лунное затмение? Планеты в доме «издевательства», или что? Что за день вообще? Я не готова была видеть никого из них! А тут все сразу, слетелись как мухи… на мед. Черт, ужас какой-то. Поднимаю глаза, заправляю волосы, выпавшие из пучка, за ухо, стараясь не выдать своего состояния, но, кажется, из космоса видно, как мне неловко и нервно. – Так я могу забрать машину? – перевожу разговор сразу в нужное русло. Я не хочу болтать еще хоть о чем-то, мне хватает его удивленно-недовольного выражения лица для того, чтобы понять, как он «рад» меня видеть.
– И почему Дем не сказал мне, чью именно задницу спасает? – усмехается Мирослав нагловато.
Дем… он всегда его называл так, а мне никогда не нравилось. Но мне и сам Ольховский не нравился. Он всегда относился ко мне ужасно и обвинял в том, что я делаю из его друга каблука. Ревновал, что тот стал меньше времени проводить с друзьями, просто относился ко мне как ко временному увлечению, не считая, что у нас с Демидом действительно может быть что-то серьезное. В целом… так и вышло.
– А что, если бы знал, чья машина, пробил бы мне остальные колеса, а не починил нужное? – Сама удивляюсь своей дерзости и очень надеюсь, что голос не дрожит, когда говорю это. С Мирославом как раз меня связывают исключительно плохие воспоминания, поэтому вполне могу себе позволить немного порычать. До сих пор перед глазами тот момент, когда он прижал меня к стене и сжал горло, высказывая все недовольство. Козел. Даже не козел… Урод!
– Да ладно тебе, Есенька, не злись, оставим это в прошлом, – улыбается Мирослав, удивляя меня очень сильно. Есенька? Серьезно? Ему что, весенним солнышком голову напекло? – Идем, отдам машину тебе, – говорит и уходит, а я спешу за ним, хотя совершенно не хочется. Не хочу я никого видеть больше. Ни сегодня, ни завтра, ни вообще никогда! Слишком много социализации для одной меня, у меня передоз. – Неужели вы снова вместе? Демид не говорил, что они расстались с Ксюшей.