Ты не виноват - стр. 37
Теперь я открыто жульничаю, выискивая в Интернете цитаты из Вирджинии Вулф. Интересно, а она подсматривает их или нет? Пишу: «Я хожу корнями в землю, но я теку».
Затем мне хочется поменять ее, и я готов удалить строчку, но тут снова приходит послание от Вайолет: «Вот это мне нравится. Откуда?»
Я отвечаю: «Из «Волн».
И снова – быстрее в Интернет. Нахожу нужный абзац и дописываю: «Я чувствую, тысячи способностей возникают во мне. Меня охватывает игривость, лукавство, потом поочередно одолевает медлительность и меланхолия. Я ухожу корнями в землю, но я теку. Вся золотая, я теку».
Здесь я заканчиваю, потому что мне не терпится узнать – успела ли она ответить.
На это у нее уходит целых три минуты. «Мне нравится вот что: «Это самый восхитительный миг моей жизни. Я трепещу. Я пульсирую. Я устремляюсь с течением, как растение, попавшее в реку. Оно просто плывет вместе с течением, сначала туда, потом сюда. Но корнями я ухожу в землю, чтобы он смог прийти ко мне. «Иди, – говорю я. – Иди».
Теперь не только мой пульс приходит в возбуждение. Я устраиваюсь поудобнее и думаю о том, насколько все это странно, необычно и одновременно сексуально.
Я пишу: «Ты заставляешь меня чувствовать себя так, будто это я весь в золоте и теку» – и тут же отправляю ей, не задумываясь. Я мог бы продолжать и дальше цитировать Вирджинию Вулф – поверьте, дальше идет еще более откровенный текст, – но я решаю, что вместо этого стоит процитировать самого себя.
Я жду ее ответ. Жду три минуты. Пять минут. Десять. Пятнадцать. Потом захожу на ее сайт, тот самый, который она вела вместе с сестрой, и смотрю, каким числом датирована последняя запись – ничего не изменилось с того времени, как я заглядывал сюда в прошлый раз.
Я вникаю в смысл, я думаю. Ни золота, ни течения. Все остается на своих местах.
Затем появляется очередное послание: «Я приняла твои правила относительно походов и путешествий, но у меня есть условия. В плохую погоду мы не путешествуем. Мы передвигаемся пешком/бегом или на велосипедах. Никаких автомобилей. И мы не удаляемся на большие расстояния от Бартлетта».
Она перешла на деловые отношения. Я отвечаю: «Если мы передвигаемся только пешком (бегом) или на великах, проблем не возникнет. – Вспомнив про ее мертвый и пустой сайт, я добавляю: – Мы должны написать о своих путешествиях, чтобы у нас было что-то, кроме фотографий. В общем, писать, конечно, должна ты, а я буду только улыбаться и чувствовать себя причастным к этому делу».
Я продолжаю сидеть в Интернете еще час, хотя она давно вышла. Наверное, я ее напугал. Или она была чем-то раздражена. Вот почему я сочиняю песню за песней. В основном у меня получается сборник песен, которые изменят мир. Наверное, потому что они все очень хорошие, глубокие и просто удивительные. Но сегодня я говорю себе, что у меня нет ничего общего с Вайолет, не важно, насколько мне этого хочется. Я спрашиваю себя, действительно ли в нашей переписке промелькнула искра, или я все навоображал из-за перевозбуждения к девушке, которую я в общем-то совсем не знаю. Наверное, все это происходило лишь из-за того, что она оказалась первым человеком, который разговаривает со мной на одном языке. Ну, употребляя хотя бы несколько слов из него.
Я собираю все таблетки на ладонь. Я могу проглотить их прямо сейчас, лечь на кровать, закрыть глаза и отъехать. Но кто тогда будет проверять, забралась ли снова Вайолет Марки на колокольню или нет? Я кидаю таблетки в унитаз и смываю. Потом я возвращаюсь на сайт «Ее сестра» и изучаю все материалы из архивов, все до последнего, и не успокаиваюсь до тех пор, пока не прочитываю каждый пост.