Ты… не моя… - стр. 29
Она всегда наслаждалась чужим внимание, а сейчас была готова дарить своё, да кому?..
Не хотел, не мог себе позволить выпустить её из виду. И неудачник этот… из той породы людей, что довольствуются малым. Ни к чему не стремятся и никуда не желают двигаться. Заняли определённую нишу и поплёвывают на макушки менее удачливых, наблюдают за их вознёй, тихо посмеиваясь. Он раздражал. И сам по себе и имя это… Слава… Глупое, несуразное. Он смотрел в глаза. Нагло, самодовольно. Будто право на это имел. Будто на Аду мог эти самые права предъявить. А она позволяла…
Нелепая игра практически сразу обнажила истинные намерения. Да так, что, даже начиная этот разговор, Лёня наверняка знал, чем он закончится. Конечно же, она снова победила. Конечно же, она сделает всё по-своему. Собой бы не была, если бы от намерений отказалась… Его Ада…
На фоне необъяснимого логически и вполне оправданного в эмоциональном плане приступа ревности, не сразу разглядел угрозу. Рояль. Простой, казалось бы, музыкальный инструмент. И не было в нём ничего особенного. Только вот знал Лёня, что проблема была не в инструменте. А в том, как Ада его воспринимала. Источник энергии. Она дышала музыкой, жила в ней, порхала по невидимым глазу струнам души.
В их доме тоже когда-то стоял рояль. И она играла. Чаще ночью. Выбиралась из постели, когда считала, что он спит и в музыкальный зал спускалась. Долго к инструменту подойти не решалась. Каждый раз по одной и той же схеме. Сначала долго смотрит, потом нерешительно прикасается, обнажает клавиши и слегка проводит по ним кончиками пальцев, не намереваясь выдавить звук. Вскоре появляется уверенность и первые завораживающие нотки струятся по комнате. Казалось, только в эти мгновения собой становилась. Прежней, беззаботной девчонкой. На лице красовалась настоящая, живая улыбка, вдох получался чуть взволнованным, плавный голос срывался с губ.
Он знал, почему Ада прячется, знал и позволял наслаждаться этой тайной жизнью. Так ей было легче.
Однажды утром, проснувшись, Аду рядом с собой не обнаружил. Сразу понял, где искать стоит. Вошёл в музыкальный зал и улыбнулся: она сидела за инструментом не таясь. Впервые за долгие годы. Только потом рассмотрел чрезмерно ровную спину, как монолит, как недвижимая конструкция. Приблизился и с лица потемнел, заметив её скрюченные в болезненной судороге пальцы, панику в глазах и полное отсутствие признаков осознанного действия. Приоткрытые в немом крике губы. Они посинели. На лбу проступили капли ледяного пота. Сам для себя Лёня это объяснил тем, что в какой-то момент пальцы перестали слушаться, ноты не могли образовать мелодию, а голос так и не подстроился, чтобы выбрать правильный тембр. Ступор. Это он для себя так объяснил, Ада же ничего объяснять не стала. Иногда она умела выгодно пользоваться своим состоянием. Об этой ночи предпочла забыть вовсе и на любые вопросы только рассеянно улыбалась. В тот же день инструмент был продан, а Ада, как и прежде, каждую ночь бродила по пустому залу и смотрела на отсутствующий теперь рояль.
Музыка была её страстью. Музыка была её слабостью. Только прежде приносила удовольствие, а теперь заставляла страдать. То, что прошлой ночью она играла, понял по взгляду. Дерзкому, смелому. Будто вызов бросала. И стремиться будет туда снова и снова. Туда, где чувствует себя свободной. И он просто даст ей время. Просто отступит, чтобы сделать последний решительный рывок.