Ты не моя - стр. 37
- Ты с ума сошел?
- Это ты с ума сошла, Яна! Что ты знаешь об этом парне? Что ты вообще знаешь о жизни? Ты…
- Да! Я ничего не знаю! Но я хочу узнать! Мне надоело сидеть в клетке!
- В какой клетке? Опомнись! Ты учишься, ездишь в институт, встречаешься с друзьями…
- Езжу с водителем, хожу с охраной, встречаюсь только с теми, кого ты одобрил? Это, по-твоему, нормальная жизнь? Не клетка! Да я…
- Уймись! Это отличная жизнь! Хочешь, я позвоню сейчас твоим однокурсницам, из простых, выберу рандомно штук пять…
- Люди не штуки, папа!
- Не важно. Позвоню и спрошу, хотели бы они жить такой жизнью? Пять из пяти ответят – да! – в его глазах такая жёсткость, просто сталь.
- Потому что они не знают, каково это – так жить! И скажут «да» только те, у кого действительно родители простые…
- Нищеброды, как это твой… великан?
- Он не нищеброд! – кричу, потому что не могу уже.
- Неужели? С чего ты так решила? Потому что он тебе шмоток дерьмовых купил, как с барахолки? С кредитки все оплачено. Как и обед. Пустил девахе пыль в глаза, дурочке! А она и рада стараться! Готова ноги…
- Папа! – нет сил слушать как он спокойно это говорит!
- Что, папа? Что? Хочешь жить в дерьме? Нет уж, извини! Я не для того оттуда столько лет выгребал, чтобы моя единственная дочь взяла и всё в унитаз спустила!
- Я не собираюсь жить в дерьме! Я просто хочу жить свободно!
- Трахаться с кем попало? Это значит жить свободно? – папа иронично поднимает бровь, а мне хочется набросится на него, хоть какую-то эмоцию выдавить! Пусть наорет на меня, пусть ударит, но пусть не будет таким бездушным снобом!
- Я не… я не трахалась! Понял?
- Ладно, хватит в игры играть. Садись, и слушай меня, Яна.
- Не хочу! Не хочу садится, не хочу тебя слушать!
- Слушай! Чтобы этого парня я с тобой рядом больше не видел. Ясно? Посмеешь ослушаться – сделаю так, что ты реально больше не сможешь его увидеть.
- Что? Да что ты такое говоришь, пап? Ты… ты просто чудовище! Если бы мама была жива!
Только тут отец позволяет себе эмоцию. Хлопает ладонью по столу. Со всей силы. Так, что декоративные вазы на полу и бокалы, сверкающие в изящном серванте, звенят надсадно.
- Иди в свою комнату.
Выхожу… меня трясет, слезы сами катятся, горячие соленые, останавливаюсь за дверью, прислоняясь к стене, пытаясь успокоить дыхание. И слышу голос папиного «безопасника».
- Зря вы так, Игорь Янович.
- Что?
- Сами же знаете, запрет только подогревает интерес.
- Что? – представляю лицо отца, с таким выражением, мол, как его посмели учить!
- Пусть бы пообщалась с парнем, сама бы его через неделю бросила, и не вспомнила. И получила бы прививку от таких кавалеров!
- Поучи жену щи варить.
- Она у меня умеет. И щи, и кашу. И детей воспитывать. Я тоже хотел от старшей бейсбольной битой отгонять, а она сказала – дай ей время, сама всех на хрен разгонит. Так и вышло… Вот только… так разогнала, что ей уже под тридцатку, а всё одна. Не знаешь, что хуже…
- Спасибо, за урок воспитания. Но я уж как-нибудь сам. И моя точно до тридцатки сидеть не будет. Жених уже есть. Так что…
Жених уже есть… у меня леденеют пальцы. Жених.
Это мы еще посмотрим, папочка!
Посмотрим!
Я так надеюсь, что Слава окажется сильнее, хитрее! Что он придумает как нам встретиться! И еще…
Еще очень жалею, что в ту ночь он сдержался.