Ты моя война - стр. 14
Не знаю, я вообще не особо сейчас соображаю… и есть не хочу, потому что кусок в горло не полезет. Это не бунт, я ведь не дурочка, сидеть тут бог знает сколько и объявлять голодовку. Я всего лишь рычаг давления, и как только они получат от папы, что им нужно, меня отпустят. Наверное.
Нужно поспать и с ясной головой обдумать происходящее. Нарываться на неприятности я не собиралась, так как хочу выйти отсюда целой и невредимой. И если я буду себя хорошо вести, как мне сказали парой часов ранее, то так и будет. И, нет, это не покорность, хотя, если бы был какой-то конкурс, я бы точно взяла первое место по покорности. Это разумное мышление, нет смысла устраивать истерики и что-то требовать, нужно тихо ждать.
На этой ноте я приподнимаюсь на кровати и, откинув одеяло, ложусь прямо в халате. Постельное бельё пахнет вкусно, чистотой и какими-то цветами, и я засыпаю на удивление быстро.
Просыпаюсь медленно, потягиваюсь и чувствую себя отдохнувшей. Есть и плюсы в этом похищении, ведь не надо ездить в институт, а можно спать хоть до обеда.
В нос проникает сигаретный дым, и, поморщившись, приподнимаюсь на локтях, тут же замираю, перестав дышать. В кресле, где вчера сидел мой похититель, сегодня другой человек.
Он не двигается, просто сидит, закинув ногу на ногу, не спеша курит и смотрит прямо на меня, словно только и ждал, когда я проснусь. Чем-то похож на Ратмира, но совсем другой тип. Этот тяжелее, не по весу, а по ощущению. Он наклоняет голову набок, выпуская густой дым, и в комнате становится меньше воздуха.
Коротко стрижен, лицо резкое, брутальное, словно его вырубили из гранита, губы тонкие, почти в линию. Глаза серые, холодные и смотрят не на меня, а в самую душу. Он ничего не говорит, но улыбается как-то странно, будто… человек с психическим расстройством.
На шее татуировка, я не рассматриваю, сложно, потому что от него исходит какое-то давление, которое давит на грудную клетку.
– Вы кто? – вырывается у меня, ведь это точно не охранник.
Об этом говорит всё, начиная от дорогих часов на запястье, до надменного лица, которое буквально кричит, что он этот мир на одном месте вертел.
Мужчина, которому на вид не больше тридцати, но точно старше моего похитителя, едва усмехается только уголком рта.
– Палач, – говорит спокойно, а в глазах так и плещется чёрт.
Он издевается, это очевидно, и я понимаю, что дрожу. В этот раз от дикого страха, потому что он точно опаснее Ратмира, который только инструмент. А этот человек – пуля, уже летящая в тебя.
Прижимаюсь к изголовью кровати, натягиваю одеяло до подбородка, и в голове начинается мозговой штурм. Но тут же стихает, мол, сама разбирайся. А шансов ноль – окно с решёткой, до двери я не успею дойти. Да и куда пойду? Внизу охранники и сам Ратмир, и меня вряд ли кто-то отпустит или защитит.
– Что вам нужно? – спрашиваю, и голос предательски дрожит.
– Пока ничего, – хмыкает и тушит сигарету… о свою же ладонь.
Псих!
Сердце бьётся где-то в горле, зубы… ещё чуть-чуть и начнут бить чечётку, а единственный мой щит – это одеяло, которое ни от чего меня не защитит.
Мужчина встаёт и медленно, словно хищник перед прыжком, приближается к кровати. Голова наклонена к правому плечу, глаза блестят азартом, рот неестественно улыбается. Если опасность от Ратмира смешана с чем-то притягательным, то угроза, исходящая от этого парня, вызывает жуть и желание сорваться на бег.