Ты моя судьба - стр. 3

Я выставила на продажу машину отца, его коллекционные часы, даже редкие книги из маминых полок. Каждый звонок от покупателя отзывался болью в сердце, но я продолжала.

За эти дни я практически не спала. Ела на ходу, пила холодный кофе, бегала между встречами, заполняла бумаги, торговалась. Деньги текли ко мне каплями, а время уходило стремительно.

Но денег всё ещё не хватало. И вскоре мне пришлось столкнуться с самыми жестокими вариантами поиска средств.

Город окутывал вечерний сумрак. Улицы светились неоновыми огнями витрин, машины гудели в потоке, а я шагала по тротуару с онемевшими пальцами, зажатой в кулаке запиской с адресом. В этот момент я перестала быть собой. Я больше не была студенткой, не была девушкой, мечтающей рисовать. Я стала человеком, который готов на всё ради спасения единственного близкого человека.

Адрес привёл меня к массивному зданию в центре города. Охрана у входа даже не удивилась, когда я назвала своё имя. Они уже знали, кто я и зачем пришла. Один из них лениво махнул рукой, приглашая войти. Шикарный мраморный холл, мягкие ковры, зеркала в золочёных рамах – это было не место, куда приходят обычные люди с обычными проблемами.

Меня провели в кабинет на верхнем этаже. Там, за массивным дубовым столом, сидел мужчина, владеющий почти всем в этом городе. Ему было около пятидесяти, подтянутый, с коротко стриженными седеющими висками. Глаза ледяные, оценивающие. Он молчал, изучая меня.

– Мила Воронцова, – наконец произнёс он, откидываясь на спинку кресла.

– Да, – я сглотнула, кулаки дрожали.

– Мне нужны деньги, – голос мой был сдавленным, но твёрдым.

Он усмехнулся, налил себе виски, но мне не предложил.

– И ты думаешь, что я просто так их тебе дам? – он посмотрел на меня с интересом, словно размышляя, насколько далеко я готова зайти.

– Я верну их. Любой ценой, – я сжала кулаки, вцепившись ногтями в ладони. – С процентами.

Он поднял бровь, сделал глоток виски и поставил стакан на стол.

– Ты понимаешь, что процент будет высоким? – спросил он ровным голосом, и я кивнула.

– Я понимаю.

– Ты рискуешь многим, беря деньги у меня, – продолжил он, теперь изучая меня более пристально. – Если не сможешь вернуть, последствия будут… неприятными.

Я сжала губы, внутренне борясь с подступающим ужасом.

– Я найду способ, – сказала я. – Я просто не могу позволить брату остаться инвалидом.

Он усмехнулся, покачал головой и потянулся за папкой в ящике стола. Достал документы, листки, заполняя некоторые пункты.

– Подпишешь здесь. Получишь сумму сразу. Взамен – ежемесячные выплаты с процентами. Никаких просрочек, Мила. Если не уложишься, тебе не понравится, что будет дальше.

Я взяла ручку. Долго смотрела на бумаги, понимая, что расписываюсь не просто в долге, а в собственной судьбе. Затем поставила подпись.

Он улыбнулся.

– Теперь ты в моём списке, Воронцова. Добро пожаловать в новый мир.

Серый утренний свет пробивался сквозь узкие оконные жалюзи больницы, заливая палату холодным, стерильным сиянием. Я сидела на жёстком пластиковом стуле, обхватив себя руками, пытаясь хоть как-то согреться. Время словно растянулось в бесконечность. На часах было шесть утра, но мне казалось, что эта ночь никогда не закончится.

Сегодня день операции.

Артём лежал на койке, его лицо бледное, дыхание едва заметное. Капельница ритмично капала, подавая в его вены раствор, поддерживающий хрупкую жизнь. Я смотрела на брата, вглядываясь в каждую черту его лица, стараясь запомнить его таким, каким он был. В груди жгло отчаяние.