Ты моя катастрофа - стр. 21

– Это кто? – показываю ей фотографию.

Она даже не представляет, как сильно растоптала меня сегодня.

Я должен взять себя в руки, но не могу. Только не рядом с ней и только не тогда, когда ее бледно-дыневая шея находится в паре сантиметров от моих губ.

– Друг… из лагеря, – тихо говорит она.

– Друг, значит?

Мне хочется кричать, хочется крушить все вокруг. Пусть знает, как отвратительно я себя чувствую, пусть ощущает то же, пусть поймет. Бью в стену, а затем срываюсь с места. Через минуту я снова стою на улице. Руки пульсируют, все еще ощущая тепло ее кожи. Вызываю такси и возвращаюсь в клуб. Попутно пишу Бешеному, чтобы поставил меня сегодня на бой.

Вернувшись в клуб, сразу направляюсь не в вип, а в раздевалку. В висках стучит, и мне необходимо сейчас же выйти на арену.

– Ян, харэ, убьешь же! – кричит кто-то с трибун, но остальная толпа восторженно орет, призывая не останавливаться.

Я и не могу, пока двое охранников не оттаскивают меня от обездвиженного тела. Слезаю с ринга и схаркиваю на пол кровь. Этот урод и меня задел.

– Ян, придурок, ты че творишь?! – орет Вадим. – Ты у нее был?! Я тебя спрашиваю, у нее?!

– Ну, у нее – и че?

Вадим знал. Единственный, кто знал. Потому что единственный, кто бы меня не осудил.

– Может, пора завязывать? – спрашивает Вадим. – Сваливай оттуда, переезжай ко мне.

– Это ты так тактично признался в том, что педик?

– Заднеприводным ты станешь в тюрьме, если в таком же угаре когда-нибудь убьешь человека. Я говорю, завязывай.

– У самого-то вышло?

– Не вплетай меня. Это другое.

– Ага, другое, как же.

Вадим шумно выдыхает. Я не должен был этого говорить.

– Прости, брат.

– Чувак, я за тебя реально беспокоюсь. Ты о матери своей хотя бы подумай. Ну не можешь ты там жить. Или сваливай, или уже признайся и себе, и ей, что не можешь без нее.

– Ага, только после того, как ты признаешься Лере.

Друг меня понял, но то, как сверкнули его глаза, мне не понравилось. Лера была запретной темой. В этом мы с Вадимом были похожи – мы оба были влюблены в тех, кого любить не имели права.

– Почему мы не должны идти только потому, что тебя там не будет?

Эля гневно смотрит на меня. Ее глаза блестят. Я ненавижу с ней ссориться, но еще больше ненавижу переживать за нее.

– Как вы не понимаете, что там вам совсем не место?

– То есть тебе место, а нам нет?

Именно. Яма – это помойка похлеще клуба Бешеного. Опасная помойка, со своими секретами. Взять хотя бы Макара, который уже систематически приносит туда наркоту. Это последнее место, где девочкам надо быть.

Эля не понимает и злится. Сам виноват, нечего было всюду таскать девчонок за собой. Привыкли. Но в этот раз все иначе, хоть она и не понимает.

Девятиэтажная кирпичная заброшка стояла в нашем городе уже около десяти лет. Раньше здесь планировался то ли торговый центр, то ли банк, но деньги кончились и проект прикрыли. Здание огородили забором, все выходы и окна забили досками. Дыра в заборе появилась на следующий же день, и это место стало принадлежать молодежи. Мы здесь появлялись редко. В основном мы использовали это место, просто чтобы весело провести время, ничего интересного. Но в прошлом месяце центральная часть пола на девятом этаже рухнула, съев под собой еще несколько этажей, – и так образовалась яма.