Ты моя катастрофа - стр. 17

– Блин, – шипит Мила.

– Вы долго там валяться собираетесь? – спрашивает Ян.

Мы тут же встаем.

– Как вы нас заметили?

– Хорошо, что вас заметили только мы. – Ян явно злится.

– Мне кажется, только поэтому сегодня обошлось без драки, – говорит Вадим.

– Вы бы подрались? – ужасается Мила.

Вадим смеется. А Ян сурово отвечает:

– Вот поэтому вам здесь не место.

– Если бы сразу сказал, куда идешь, мы бы за тобой не следили. – Не стоит скрывать, что его слова меня обидели.

– Сама-то в это веришь?

Вчетвером спускаемся по лестнице.

– К стене прижмитесь, тут не один человек падал, – предупреждает Ян.

– Ага, в мае чувак упал с шестого, мгновенная смерть, – подтверждает Вадим.

Ужас какой.

– А что здесь будет двадцать первого? – спрашивает Мила, когда мы выходим из здания.

– Тусовка, люди будут прыгать в яму.

– Это как?

– Ну, к ним прикрепляют страховку, и они прыгают. Ощущения – ошалеть можно.

Ян предупреждающе смотрит на друга, и Вадим замолкает.

– Круть, можно мы тоже пойдем? – Мне безумно хочется увидеть это своими глазами.

– Исключено, – обрубает Ян.

– Ну почему-у-у?

– Хотя бы потому, что меня там не будет.

– Ты правда не пойдешь? Почему?

– Я буду в лагере, а одним вам сюда точно нельзя. Закрыли тему.

Тему-то закрыли. Но с Милой мы все же переглянулись.

– Погоди, то есть ты серьезно завалилась к ним с огнетушителем?! – хохочет Леша, пропахивая носом парту.

– Моя ты девочка! – нахваливает меня Дашка. – Так им!

После первого же урока я рассказала друзьям о своей маленькой выходке, не в силах наслаждаться ею в одиночестве. В крови бурлит адреналин, и кажется, что, если бы Ян прямо сейчас появился передо мной, я бы отвесила ему смачную пощечину, нет, врезала бы кулаком или даже плюнула. А вообще, надо было вчера послать его или, как предложила Даша, наложить им под дверь. Но это так…

Несмотря на внеплановый порыв смелости, в столовую я все же сегодня решаю не идти, и в туалет тоже. В общем, никуда. План на день прост и понятен – перебегать тенью из кабинета в кабинет. Мне не хватает только натянуть на себя черные очки и взять в руки газету. Хоть и знаю, что все мои попытки спрятаться смешны, ведь, если бы Ян захотел, он бы достал меня из-под земли.

– Дети. – Почему-то Людмила Владимировна всегда называет нас именно так. – На русском, как и договаривались, пишем тест. А вот на литературе мне придется вас оставить. Я дам вам сочинение, а после урока вы занесете его мне в учительскую, договорились?

Спрашивает, будто у нас есть выбор. С тестом справляюсь кое-как, спасибо моему неэмпатичному соседу-упырю. А вот сочинение вконец ставит меня в тупик: «Событие, которое больше всего повлияло на меня как на личность». И о чем писать?

Я точно знаю, какое событие повлияло на меня больше всего – встреча с Яном. Но не могу же я написать об этом. Или могу?

Во мне сейчас борются две Эли. Одна убеждает меня в том, что я вправе написать сочинение-отмазку и рассказать о какой-нибудь поездке к бабушке на дачу. Другая назойливо шепчет мне на ухо, что мне, возможно, самой это нужно. Несмотря на все то, что было между нами за последние два года, тот день, когда Ян впервые пришел в скейт-парк, я могу считать одним из самых счастливых в моей жизни. Он был первым, кто поверил в меня и научил не думать о том, что скажут остальные. Воспоминания невольно вызывают улыбку на моем лице. Я помню другого Яна и все еще люблю его. Браво, Эля, ты безнадежна.