Ты моё наваждение - стр. 36
- Получилось? – с удивлением спросила тётя Маша.
- Нет, - вздохнула смущенно, - я тогда так любила поспать, что все время будильник переключала и не могла встать пораньше. А когда я шла к озеру утром, он шел уже обратно с удочкой. И в мою сторону не смотрел.
- Будет он смотреть! Удочка уже уставшая, кокошки пустые, - напугала громким голосом соседка, - Он же не на рыбалку ходил, а с соседней улицы замужнюю дуреху драть спозаранку бегал. Она к утреней дойки в коровник спешила, летом сокращала путь через луг с озером, а там, в кустах, Гришка ее ждал. Холеный, языкастый, поджарый хахаль. Ей каждое лето руководство грозилось выговор за опоздания влепить. Но летом она счастливая была, расторопная, все дела ладились у нее, с работой справлялась быстрее всех. Вот и не трогали. А по осени грустная становилась. Все из рук валилось у нее. Но раньше всех на работе была, позже всех уходила, что опять руководство устраивало. К зиме в себя приходила. Всю весну нормально работала. А летом ее опять в кустах Гришка ждал. Они так пять лет кусты на озере мяли. Пока ее муж не проспался и не пришел в те самые кусты. А может не сам пришел, привели, может. Народ то у нас завистливый, до чужого счастья охотливый. Короче подрались. Да так, что и этой горемычной наваляли. А она беременная была. Не то от Гришки, не то от мужа. Короче скинула она ребеночка. Гришка слинял, и больше в деревню не показывался. А после и бабку свою перевез. Вон, дом до сих пор пустой стоит. А девка, видимо любила, а может, просто дура была. Сначала с мужем своим прикладываться стала к бутылке. Коровы ее стали сторониться. Начальство ругалось. Муж изводил, все говорил, простить не мог. Она пошла и утопилась.
- Ах, - всплеснула руками я, - зачем же так?
Ираида только плечами пожала. А тётя Маша засмущалась и стала демонстративно тряпочку с семенами, в которой они были замочены на ночь, разворачивать и сворачивать.
- Какая ты была на мужиков не разборчивая, - насмешливо прозвучал голос Макса.
- Девчонкой была, - тут же, как бы защищая меня, вступила в разговор родственница, - Он такой завидный был. Говорил красиво. Да, и сам был очень хорош. А молоденькой, да наивной, много ли надо? Раз уж бывалая и замужняя и то повелась?
- Проспала ты свое счастье! Надо было раньше вставать, чтобы красивого охомутать! – подмигнул мне Макс.
- Как скажешь! Завтра будильник пораньше заведу, и пойду с удочкой! Авось повезет! – огрызнулась на мужчину, который явно насмехался над моими юношескими трепетными чувствами.
У моего языкастого строителя вытянулось лицо.
- Ой, - тут же засуетилась тётя, - молодежь, пойдемте в дом, чай попьем. А то договоритесь до большого!
- Не договорятся, нервы пощиплют, а мы им вечером баньку истопим. Сегодня, вон, сколько работы предстоит, без баньки никак. А уж в баньке Макс ее пожарит, продерет и помирится с ней. Утром глаз разлепить оба не смогут.
Тут на мою ягодицу легла теплая мужская рука и сжала ее ощутимо.
- Какая мудрая соседка у твоей тёти! – шепнул Макс мне на ухо, притягивая к себе.
- Не чата мне, наивной соне! – обиженно буркнула я, и пошла вслед за родственницей, обижаться.
Чай мы пили на правах обиженной и обидевшего. В таком же статусе Макс ушел по делам. Покрутив у виска, глядя на меня, Ираида побежала помогать Максу. А мы с тетей Машей остались по хозяйству.