Ты мне не сестра. Закрытая школа - стр. 27

— Славно-славно. Ох, как славно. Тебе, Максим, давно пора уже было обзавестись одной...- делает ударение на этом слове женщина.

—...девушкой.

— Вы намекаете, что я бабник, Василина Леопольдовна? - улыбается проказливо Свиридов.

— Ты, мальчик мой, хуже... Бедные девочки, которым ты дурил голову. Какое несчастье, что они встретили на своём пути тебя…

Ух, ты. Повезло как мне, как же мне повезло. Сейчас все грязные тайны сводного и узнаю.

— К-ха, - нападает приступ непонятного кашля на Свиридова. – К-ха. К-ха.

Отодвигаюсь от него болезненного.

— Воздух сухой. Извините, - невинно смотрит на нас.

По очереди. Сначала на меня, потом на Василину Леопольдовну.

— Пойдём, деточка, пойдём. Мерки твоего чахоточника я знаю, но вот твои для меня остаются загадкой, - подзывает меня к себе Шапокляк.

Покорной овечкой бегу за ней, но Максим, к несчастью «овечки», увязывается за нами.

— У тебя дел своих нет? Не слышал? Ты тут не нужен, - пытаюсь я его прогнать.

Мой источник компромата в нескольких шагах, только бы остаться с Василиной Леопольдовной наедине и всё. Я всё-всё узнаю об этом гаде, что идёт рядом.

— Не стесняйся признаться.

Уйдя вправо, не даю ему себя приобнять.

— В чём признаться? - восклицаю я. – Что ты городишь?

— Как в чём? Что ты боишься портных, - всё же осуществляет задуманное им Кустанина кудрявая.

Пытаюсь скинуть его ручищу с плеча, но не выходит.

— Не боись. В смысле...- подбирает подходящее слово. –...не трусь, - подмигивает мне залихватски.

Хочу ему этот глаз выбить и другой, чтобы нечем было мигать, но не перед Василиной Леопольдовной же, мне свидетели не нужны.

— У всех свои страхи, - и таки заткнувшись, волочёт меня, как на буксире, за идущей чуть впереди Шапокляк.

6. 6

— Девяносто пять, - измеряет мне грудь Василина Леопольдовна. — Талия - пятьдесят пять. Деточка, прости за нескромный вопрос. У тебя грудь сделанная? Худенькая, маленькая и…

— Василина Леопольдовна, - встревает мой сводный, прекратив пролистывать журнал.

— Извини, - понимает после его окрика портная, что перешла черту.

— Ну, ты не красней, - обращается ко мне, заалевшей. — Я не со зла. Привыкла, что Максим мне, как сын родной. Я ему кажется, что и пелёнки отшивала. Вот и расслабилась немного.

— Своё у меня всё, Василина Леопольдовна, - чуть язык не ломаю я. Зубодробительное имечко.

— Я в бабушку. Она тоже маленькая, но фигуристая.

— Понятно. Понятно, - улыбается вроде пристыженно швея и измеряет мне то, что всё никак не может остаться без интереса Свиридова.

— Интересный журнальчик? - любопытствую.

— Очень, - закрывает себе им обзор на нас.

Но мне стоять без движения тяжело, разомну хотя бы язык.

— Вы сказали, что пелёнки отшивали, Василина Леопольдовна? В самом деле?

— Нет. Что ты?! - смеётся звонко. — Это я так шучу, детка. Но отца Максима знаю...не соврать бы.. Лет пятнадцать и Максима...столько же.

— Простите, - извиняюсь, когда звонок нарушает нашу беседу.

— Ничего, ничего. Я всё измерила, - говорит портная и выходит что-то сделать в ограждённой от нас пластиком комнате.

Хладнокровно оставляет меня наедине со Свиридовым, что откинув журнал и неотрывно запялил на меня.

— Да, Миш? Привет.

— Отметим окончание каникул, красотка? - оглушают меня динамики.

— Тебе бы тока отмечать. Я не знаю. У меня теперь надзиратель появился, - крутанувшись, чтобы скрыться от него, заодно и понижаю тон.