Ты меня (не) купишь - стр. 13

Бабочка стушевывается. Не ожидала от меня прямолинейности.

— Если ты думаешь, он расстроен из-за мамаши в психушке и папаши в тюрьме, то заверю тебя: ему насрать.

— А разве это не проблема? — искренне удивляется она.

— Это проблема для меня. Массу вопросов вызывает, отражаясь на репутации и лишая ее безупречности. Для пацана же — шанс становиться тем, кем он сам хочет, а не предки решают. Ты сама-то почему до сих пор без детей? — меняю тему, опять напрягая Бабочку чересчур личным вопросом. — Муж не хочет?

— Роман Алексеевич, — выдавливает она строго, размазывая по мне это обращение расслабляющим бальзамом.

Я же глазами залезаю к ней под блузку, задираю юбку, усаживаю на край стола и… Блядь, аж зубы сводит от возбуждения. Уже не девочка, а все такая же охуенно соблазнительная. Кажется, еще круче стала. Опытнее, эффектнее. Драл бы и драл ее, пока стекла бы из окон этого кабинетика не повылетали.

— Проявите ко мне хоть каплю уважения. Перестаньте обращаться ко мне на «ты».

— Как скажешь, Бабочка, — смеюсь беззвучно. — Вернее, как прикажете. Дарья. Николаевна.

Она опять краснеет, закрывает глаза и обессиленно опускает лицо.

— Вот мое к вам предложение, — перехожу я ближе к делу, пока она от волнения тут не загнулась. — Знаю, что вас не купить. — Ловлю на себе ее оскорбленный взгляд и развеиваю ее пошлые мыслишки: — Вы же не можете давать репетиторство ученикам собственного класса. Но вам позволено посещать их на дому. Проверять условия их проживания, атмосферу в семье. Чтобы исключить поводы обращаться к инспектору ПДН или в Органы опеки. Не удивляйтесь, годы идут, а в муниципальных школах все по-старому. Я прошел через все эти круги ада.

— Я не думаю, что у Артура неприемлемые условия проживания и тяжелая атмосфера в семье.

— Как знать, — улыбаюсь я уголком рта.

— Роман Алексеевич, это будет выглядеть, как минимум, странно. Меня сочтут умалишенной, если я отправлюсь в ваш дом на проверку.

— Вы придете, — киваю я. — Обязательно придете. Сама директриса отправит ко мне.

— Почему вы постоянно говорите о себе? — она повышает тон, будто одергивая меня в привычной ей манере.

— Не расстраивайтесь, в свое время и о вас поговорим. Дарья. Николаевна.

Наш разговор прерывает завибрировавший на краю стола телефон с именем «Степа» на экране. Бабочка теряется: не хочет при мне ворковать с мужем. Поджимает губы, дожидается, пока телефон замолкает, и снова смотрит на меня.

— Роман Алексеевич, если мы с вами не начнем сотрудничать, я буду вынуждена писать жалобу на имя директора. Тогда за дальнейшую судьбу Артура ответственность будет лежать исключительно на вас. Я не могу посвящать себя только вашему ребенку. У меня целый класс, требующий внимания.

— И я.

— Что? — хрипит она, замерев.

— И я не могу посвящать себя только этому ребенку. А вы о чем подумали? Дарья. Николаевна.

Бабочка тяжело вздыхает, закатив глаза:

— Давайте мы разойдемся, оба переосмыслим нашу беседу и подумаем, как сойтись во мнении на благо мальчика? А в пятницу вы задержитесь после родительского собрания, и мы снова все обсудим?

— Вы приглашаете меня на родительское собрание? — Я кончиком языка провожу по верхней губе, опять выбивая почву из-под ног Бабочки. — Интригующе. Я еще никогда там не был.

— Вы издеваетесь? — почти вскрикивает она.