Ты - стр. 31
– Покорми меня.
– Сейчас пойдем.
Киваешь.
– Ты есть в «Фейсбуке»?
– Раньше был, – вру я. – А потом удалил профиль. Надоело. Большинство живет только ради того, что обновлять статусы.
– Это точно. – Ты киваешь. – Одна из моих лучших подруг тоже против «Фейсбука».
– Да я не то чтобы против.
– Тебя же там нет…
Я догадываюсь, что ты говоришь о Пич, высокомерной неулыбчивой дылде, которую никто не любит. Плохо, что ты сравнила меня с ней. Очень плохо! Накатывает паника. Я замолкаю. Родители наконец-то заткнули маленького засранца шоколадным мороженым. Поднимается ветер. Темнеет. Падают скейтбордисты. Твоя рука тянется к телефону. Я чувствую, что ты хочешь тиснуть подругам: «Парень, с которым у меня свидание, заявил, что ненавидит “Фейсбук”. Вот и всё».
– Пойдем перекусим или что? – спрашиваю я и потягиваюсь, демонстрируя, что у меня есть бицепсы и я могу убить любого, кто посмеет на тебя пялиться. Я – мужчина. А у настоящих мужчин, про которых ты пишешь в своих рассказах, не бывает друзей.
– Или что?
– Ты же хотела есть, а это просто к слову пришлось.
– Не замечал, как много лишних слов мы говорим?
– Пожалуй, – соглашаюсь я и вовремя себя одергиваю, чтобы не сболтнуть про ваше с Чаной и Линн пустопорожнее обсуждение сериала «Новенькая».
– Я хочу обращаться со словами бережно и не тратить их понапрасну. Отсечь все лишнее.
– Понятно.
– Я не против перекусить.
Поднимаюсь и протягиваю тебе руку.
– Прошу.
Ты понимаешь, что я хочу полюбоваться на твою задницу, и спускаешься первая.
– Чего тебе хочется?
– Все равно, – отвечаешь ты и оглядываешься. – Главное, чтобы недалеко от дома, мне завтра рано вставать.
Я веду тебя в «Корнер бистро» и заказываю бургеры, картошку фри, водку и виски. И не возражаю, когда ты заводишь разговор про детство. Ты рассказываешь про Нантакет, я – про Бедфорд-Стайвесант, ты – про страдания провинциалки, я – про твой остров. Это тебя удивляет и подкупает.
– Джо, ты такой умный… Случайно, не в книжном работаешь?
Много говоришь про университет, то и дело вворачивая то «Лигу плюща»[6], то «парней из Йеля». И наконец решаешься задать главный вопрос:
– Когда ты выпустился?
– Никогда. Я даже не поступал.
Киваешь. Такое тебе в диковинку. Я начинаю смеяться, ты подхватываешь. Ты для меня тоже в диковинку. Завожу разговор про книги.
Игра «кто-больше-прочитал» – мой конек. Я выигрываю, ты сражена.
– Извини, – бормочешь ты, – боюсь показаться грубой, но ты, хотя и без образования, лучше разбираешься в литературе, чем большинство моих сокурсников. Уму непостижимо.
Я понижаю голос:
– Только им об этом не говори.
Улыбаешься и моргаешь. Это наш секрет. Я отлично справляюсь. Ты не можешь от меня оторваться. Мы – последние посетители. Теперь ты поняла, почему я сразу предложил сесть, а не торчать у стойки. Мы одни за столиком на четверых. Одни во всем зале. Остальные столики уже вымыты, стулья подняты. Ты смотришь налево, направо, потом на меня. Спрашиваешь, не против ли я, если ты вытянешься на скамейке. У меня есть идея получше.
– Хочешь – пожалуйста. Или я могу проводить тебя домой.
Ты хлопаешь глазами и идешь ва-банк.
– А дальше?
– А дальше как захочешь, Бек.
Ухмыляешься.
– То есть ты джентльмен?
Я не отвечаю. Ты робкая и пьяная одновременно. Подводка в стиле сестер Олсен почти стерлась, и ты стала похожа на саму себя.