Ты кем себя воображаешь? - стр. 8
Первые воспоминания Розы, относящиеся к Фло, содержали в себе необыкновенную мягкость и жесткость. Мягкие волосы, длинные мягкие бледные щеки, мягкий и почти невидимый пушок перед ушами и на верхней губе. Острые колени, на которых так жестко было сидеть, и плоская грудь.
Когда Фло пела:
Роза вспоминала о прежней жизни Фло. До замужества Фло работала подавальщицей в кофейне на центральном вокзале в Торонто; она ездила с подружками, Мэвис и Айрин, гулять на Центральный остров, ее преследовали по темным улицам мужчины, и она умела управляться с телефонами и лифтами. В голосе Фло Розе слышалась типичная для жителя большого города безрассудная привычка к опасности, готовность отбрить кого угодно, не выпуская жвачки изо рта.
А когда она пела:
Роза думала еще об одной жизни Фло – жизни, лежащей еще глубже, раньше, заполненной людьми-легендами: в этой жизни были Барбара Аллен,[3] отец Бекки Тайд и разные другие преступления и злоключения, все сбитые в одну кучу.
Королевские взбучки. Как они начались?
Представьте себе весенний субботний день. Листья еще не распустились, но люди уже оставляют нараспашку двери, чтобы в дома лился солнечный свет. Вороны. Канавы полны талой воды. Такая погода вселяет надежду. По субботам Фло часто оставляла Розу присматривать за лавкой – это было несколько лет назад, когда Розе было лет девять-двенадцать, – а сама шла по мосту в Хэнрэтти («в город», как это у них называлось), чтобы там походить по магазинам и послушать, что люди говорят. К этим людям относились, например, миссис Дэвис, жена адвоката, миссис Хенли-Смит, жена англиканского священника, и миссис Маккей, жена ветеринара. Придя домой, Фло за ужином передразнивала их: высокопарные реплики, манерные голоса. В ее исполнении они казались чудовищами: монстрами глупости, тщеславия и самодовольства.
Закончив прогулку по магазинам, Фло заходила в кофейню при гостинице «Королевская» и съедала мороженое. Когда она возвращалась домой, Роза и Брайан обязательно допытывались, какой сорт она сегодня ела, и бывали очень разочарованы простым ананасным или карамельным, но счастливы, если это оказывался какой-нибудь сложный десерт – «Жестяная крыша» или «Черное и белое». После мороженого Фло выкуривала сигарету. У нее с собой были уже скрученные, чтобы не крутить прямо на людях. Курение было единственным ее занятием, которое она, заметив у любого другого, назвала бы показухой. Эта привычка осталась у нее с тех пор, когда она работала, – с Торонто. Фло знала, что, куря, напрашивается на неприятности. Однажды к ней прямо в гостинице «Королевская» подошел католический священник и поднес зажигалку к сигарете, которую Фло не успела раскурить спичками. Она поблагодарила священника, но в разговор с ним не вступила – а то вдруг он попытается обратить ее в свою веру.
Другой раз, на пути домой, она увидела у моста – у городского конца моста – парнишку в синей куртке. Он вроде бы смотрел на воду. Лет восемнадцать-девятнадцать. Фло его не знала. Тощенький дохляк на вид – с ним явно что-то было не так, Фло это сразу поняла. Может, собрался топиться? Стоило Фло поравняться с ним, что бы вы думали он сделал? Повернулся к ней и распахнул куртку, а заодно с курткой и штаны. Замерз, должно быть, – день был такой зябкий, что Фло изо всех сил запахивалась в собственное пальто.