Ты будешь моей - стр. 40

Пришла в себя, когда все пуговицы были расстегнуты, а Матвей, оторвавшись от моих губ, начал спускаться ниже, покрывая поцелуями мою шею. Его руки заскользили по моему полуобнажённому телу, и наконец полностью опомнившись, я задергалась в его руках, в попытке отстраниться, но он лишь усилил хваткую.

— Не надо, пожалуйста, — липкий страх окутал тело, я словно снова вернулась в прошлое, туда, где меня держали, не позволяя вырваться. — Матвей, — он не слышал меня, продолжал целовать, спустившись ниже, зубами отодвинул чашечки лифа, одновременно с тем расстегивая пуговицу на моих джинсах. — Отпусти, отпусти меня, пожалуйста, — меня охватила паника, из глаз брызнули слезы, я заколотила кулаками по его плечам, задергалась, вырываясь из хватки. — Нет, не надо, не надо, я не хочу…

Истерика практически поглотила меня, когда хватка наконец ослабла. Взглянув на меня потемневшим взглядом, Матвей резко опустил меня на кровать.

— Лара, — он попытался приблизиться, коснуться.

— Не трогай меня, слышишь, — давя приступ подступившей тошноты, и пятясь на кровати, я закричала, что было мощи. — Не подходи.

Его взгляд сейчас метал молнии, на скулах играли желваки, ладони были стиснуты в кулаки и сейчас я боялась его сильнее, чем когда-либо прежде. Сильнее, чем в тот день, когда он зажал меня у стены в приемной.

— Не подходи, — прохрипела я, кутаясь в покрывало. — Не подходи, — повторяла в каком-то трансе, пока не раздался громкий хлопок и я не обнаружила, что в комнате нахожусь одна.

9. Глава 8

Глава 8

Матвей

Черт! Черт! Черт! Да что на тебя нашло, идиот. Долбанный ты кретин. Ни разу в жизни, сука, ни разу я не терял контроль, а с ней, в ней все иначе. Весь мой мир с ног на голову перевернула, все принципы и убеждения разбились вдребезги. Только она имела значение.

Впервые за все то время, что я бился головой о стену безразличия с ее стороны она наконец сама потянулась, сама, блядь. Как долго я ждал, как сильно хотел, чтобы она смотрела на меня так, как смотрела на Макса, и она посмотрела, впервые за долгое время посмотрела. А что сделал я? Похерил все за каких-то десять минут. Сам не понял, как это произошло, мне крышу снесло уже тогда в вертолете, когда я увидел ее восторженный взгляд, когда она прижималась ко мне, обнимала. Сама!

Я ни хрена не планировал, даже мысли не было заходить дальше поцелуя, хотел подразнить, а она ответила и меня повело, тормоза отказали напрочь, все мысли из башки вылетели. Осталась только она, моя малышка, совершенно не умеющая целоваться но так страстно отвечавшая на поцелуй. И все, привет, в глазах потемнело, я ни черта не соображал, все как в тумане.

Очнулся лишь, когда до слуха донеслись крики. Она пыталась оттолкнуть, а я держал, даже не понял, когда успел расправиться с пуговицами на ее рубашке, абсолютная потеря контроля, даже представить не мог, что так бывает. Чертов придурок. Я же напугал ее до смерти. Чуть не изнасиловал. В ее глазах в снова превратился в того ублюдка, что зажал ее в офисе у стены, того, который ничуть не лучше подонков, изнасиловавших ее четыре года назад.

«Не подходи» — набатом стучало в голове, а перед глазами так и застыл полный слез и ужаса взгляд. А, если бы не остановился? Взял бы ее силой?

Сука! Сука! Сука!

В каком-то измененном сознании я вернулся в свою спальню. Каждая долбанная деталь раздражала до дрожи в теле. Не помня себя от ярости, я разнес все к чертовой матери, разбил все, что попалось под руку. Я ненавидел себя за то, что сделал. За то, как сильно облажался. Она ведь хотела уйти, старалась, терпела адскую боль и все ради того, чтобы я ее отпустил.