Ты будешь моей - стр. 3

Да что я сделал?

— Нужен не только список, нужны аудиозаписи разговоров, и здесь тебе ничего не светит, так что оставь свои наполеоновские планы для кого-нибудь попроще, — бросила она напоследок, и выбежала из приемной, оставив меня в полном недоумении.

НЕСКОЛЬКО НЕДЕЛЬ СПУСТЯ

ЛАРА

— Ты знал, да? — злая и уставшая, я вошла в приемную Макса.

Матвей ошивался в офисе чуть ли не круглосуточно и порядком успел меня достать. Какая необходимость была в том, чтобы находиться здесь? В монитор можно и в другом месте пялиться. Глупый, совершенно идиотский план Максима окончательно выбил меня из сил. Ночью мне так и не удалось уснуть. Единственный дорогой мне человек сейчас сидел в СИЗО, Господи, да я чуть сознание не потеряла, когда увидела избитого Макса. Он — все, что у меня осталось, все ради чего я живу, последняя нить, за которую держится моя больная психика. — Ты знал, что задумал Макс?

—И тебе доброе утро, — резкий тон и ненависть в глазах парня выбили из меня всю спесь. — Громкость убавь.

Я совершенно не узнавала в нем мужчину, который донимал меня весь долбанный месяц. Ярость в глазах и пренебрежительный тон настораживали и пугали. Осунувшись под пристальным взглядом, я шагнула назад. Вчера, когда после встречи с Максом я вернулась в офис, Матвея и след простыл. Зато следователь Михайлов со своими прихвостнями околачивались здесь, словно им тут медом намазано было. Господи, да я за всю свою жизнь столько из себя идиотку не строила, сколько за последнюю неделю, а мои крокодильи слезы, кажется, довели Михайлова до нервного тика. С каждым днем играть истеричку и тянуть время становилось все сложнее, а постоянное присутствие Матвея только ухудшало и без того накалившуюся обстановку. Я постоянно ощущала на себе его взгляд, чувствовала, как он раздевает меня глазами. Боже, как же я ненавидела, ненавидела эти похотливые взгляды и неприкрытое желание затащить меня в постель. Я проклинала все на свете, проклинала свою внешность, проклинала тот день, когда повелась на предложение Азарина в попытке спасти отца от тюрьмы и каждый день задавалась вопросом: почему тогда, четыре года назад я просто не умерла?

— Ты…ты чего? — заикаясь произнесла я, когда, поднявшись с кресла, Матвей начал надвигаться на меня. Было в его взгляде что-то незнакомое, какая-то смесь из ярости, похоти и ненависти. Сердце забилось, как ненормальное, с каждой секундой ускоряясь сильнее, очередной приступ паники подступил к горлу, когда, сделав еще несколько шагов, я уперлась в стену. — Не надо, пожалуйста, — прошептала я, из последних сил цепляясь за реальность. Взгляд метался из стороны в сторону в поисках пути отступления и хоть какой-нибудь защиты. Никого. Здесь никого не было, кроме нас двоих.

—Несколько недель, несколько гребанных недель, — прорычал он, оказавшись возле меня, — я пытаюсь добиться от тебя хотя бы улыбки, хоть одного долбанного ответа на сообщение.

— Отойди, прошу, — я уперлась ладонями в его грудь, с трудом контролируя подступающую истерику. Слишком близко. — Пожалуйста…

— Отойти? — оскалился парень, словно хищник, нависший над добычей. — С чего бы?

— Матвей…

— Что, Лара, не нравлюсь? Рожей не вышел? Я ведь не давил, держался в стороне, думал, что с тобой нужно иначе, мягче, увидел в тебе что-то. А ты оказывается просто обыкновенная, расчетливая сука, да? — лицо его исказила презрительная усмешка.