Ты будешь моей - стр. 9
– Простите. Я такая неловкая…
– Не стоит беспокойства, – успокаивает Марина. – Прислуга всё уберёт.
Мне становится смешно. Единственная прислуга в доме – это я. Через минуту после ухода гостей мне предстоит снять роскошное платье, чтобы прибрать со стола под понукающим взором Марины.
Я с нетерпением дожидаюсь, пока красные огоньки задних фар автомобилей скроются за воротами дома.
– Марьяна! – сразу же шипит Марина. – Нужно срочно устранить винные пятна!
Часть меня внутри сжимается от строгого командного тона, но другая часть обозлённо встаёт на дыбы. Я устала жить по чужим правилам. Скоро всё полетит в тартарары и винное пятно на ковре будет самой меньшей из моих проблем. Поэтому я молча беру из бара бутылку каберне и бокал для себя.
– Уберись немедленно! – Марина догоняет меня и цепляет за локоть сухими пальцами.
– Завтра вызову клининговую компанию! – отцепляю пальцы от своего локтя.
– Это нам не по карману! – возражает старая стерва.
– Напротив. Виталий уверен, что скоро мне даже не придётся работать! – сладким голосом отвечаю я. – Сделка у нас в кармане!
Я огибаю застывшую Марину по большой дуге.
– Поставь вино! Не будь, как твоя мать-алкоголичка!
– Надо же! Теперь она ещё и алкоголичка. Раньше была просто распутной девкой! – усмехаюсь я.
– Мерзавка! – клокочет Марина. – Я потратила на тебя всю свою жизнь! Сколько сил я в тебя вложила? И для чего все это? Чтобы из тебя вышла такая же гуляющая и распутная дрянь, как из твоей матери? Чтобы ты сжила меня со свету, как она сжила моего сына?
Марина идёт за мной по пятам и брызжет ядом. Я резко разворачиваюсь. Она едва не налетает на меня коршуном. Успеваю выставить ладонь и отпихнуть её в плечо. Уверена, что позднее Марина начнёт обвинять меня в рукоприкладстве.
– Что ты себе позволяешь?
– Мне не пятнадцать, Марина. И ты кое-что забыла. Где ремень твоего сына? Или руки уже не такие сильные, чтобы бить? Так вот… – приближаю своё лицо к её, чувствуя запах пудры и приторного парфюма. – Этого больше не произойдёт. Никогда.
Марина отшатывается. Не ожидала такого.
– Ты… ты ещё пожалеешь о своих словах, – добавляет она, впрочем, уже не таким уверенным тоном, отходит и бросает издалека. – На коленях приползёшь умолять о прощении и руки мне целовать будешь!
Я скрываюсь за дверью спальни. Со стуком ставлю бутылку вина и бокал на комод. Спускаю платье по плечам, позволяя ему осесть лужицей алой краски на пол. Потом беру бутылку вина в руки и смеюсь. У меня нет штопора. Смех звучит громко, но в нём появляются истеричные нотки. На пороге спальни появляется муж. Видит бутылку вина в моих руках и истолковывает её по-другому.
– Малыш, я тоже считаю, что это надо отметить!
– Я забыла штопор!
– Сейчас принесу! – муж выходит быстрее, чем я успеваю его остановить.
Виталий возвращается со штопором и бокалом для себя. Он лоснится от удовольствия и напоминает упитанного кота.
«Тебе нравится лежать в постели с этим боровом?» – вспоминаю слова Богдана.
Виталий немного погрузнел за последние три года и поплыл в талии. Не могу назвать его толстым. Но сравнение с Богданом не идёт на пользу моему мужу.
– Уверен, что уже завтра мы подпишем бумаги… – брызжет весельем Виталий. Касается моего бокала своим. – За успех!
Едва отпив, муж снова начинает говорить. Переживает каждый момент вечера, смакует собственные шутки и посмеивается так, словно произносит их впервые. Он либо слеп, либо отчаянно верит, что всё получится. Виталий не замечает очевидного – Чернов не собирался давать деньги просто так.