Ты будешь моей - стр. 2

– Тест ДНК будет, Марьяна. Я это гарантирую…

– И что потом? – спрашиваю охрипшим голосом. – Ты увидишь плюсики и что дальше, Богдан?

Он разжимает пальцы, опускает руку. Потом с размаху бьёт раскрытой ладонью по стене. Удар глухой, но меня он пугает. Бомба под водой тоже взрывается без лишнего шума, но потом поднимается большая волна и сносит всё на своём пути. Я зажмуриваюсь. Опасаюсь цунами его холодной ярости.

– Потом? – усмехается. – Посмотри на меня, Марьяна. Я не люблю разговаривать со стенами, – ловит мой робкий взгляд. – Да, так гораздо лучше… Отец имеет право на многое. Например, на общение с ребёнком.

– И как ты себе это представляешь? – шепчу я, ужасаясь от мысли, что уже смирилась с частью правды.

Мысленно я уже подвела черту, за которой правда всплывает наружу. А дальше я боюсь заглядывать. Моя семья будет разрушена до самого основания открывшейся правдой. Но рано или поздно это должно было произойти. Они слишком похожи – Макс и Богдан. Слишком!

– Богдан, пожалуйста. Не надо. От моей семьи останутся одни руины… – умоляюще шепчу слабеющим голосом. – Пожалуйста.

– Нет.

Коротко и ёмко. Богдан не собирается оставаться в стороне. Я чувствую это в нём – непреклонную решимость пройтись по моей жизни бетонным катком, раздавив то немногое, что осталось целым.

– Я возьму своё. У меня есть права.

– Ни я, ни Виталий… – собираю все силы, чтобы не рыдать. – Мы не отдадим сына. Ни за что.

– Возможно, сейчас твой муженёк заливается соловьём о любви к сыну. Но что будет, когда он узнает, что Макс – не родной ему? Что будет, когда я помашу перед его жирной мордой длинным рублём? Я дам ему понять, что он получит финансирование своего утлого бизнеса только при определённых условиях… – Богдан делает паузу, разглядывая меня насмешливо. – Что будет тогда? Как дорого он продаст мне моего сына, а?

– Чудовище! – выдыхаю я.

Богдан отступает. Засовывает руки в карманы брюк. Его лицо принимает отстранённое и ожесточённое выражение. Я стараюсь перевести взгляд в сторону, чтобы он не заметил, как на глазах закипают слёзы. Мне больно смотреть на высокомерную маску богатого ублюдка, в которого превратился мужчина, когда-то любимый мной.

– Раньше тебе нравилось!

Его голос звучит слишком близко от моего уха. Я вздрагиваю, понимая, что он задирает мои руки высоко над головой и фиксирует запястья одной рукой. Запускает пальцы в волосы, треплет идеальную причёску. Ведёт носом по коже шеи. Дрожу от распаляющих прикосновений. Лёгкий укус. Горячая влажная дорожка – языком от уха до самой ключицы. Часть меня отзывается на его грязноватую ласку. Дрожь узнавания выдаёт меня с головой. Богдан резко отпускает меня. Я вжимаюсь в стену, просто чтобы не упасть.

– Теперь ты выглядишь слегка потрёпанной. Мне нравится, – подмигивает Богдан. – Часто думаешь обо мне, лёжа в постели с этим боровом?

– Нет. Не думала о тебе ни разу, – отираю слёзы тыльной стороной ладони.

– Уверен, ты врёшь, – кивает мне и припечатывает напоследок. – Советую готовить Макса к правде об его отце. Или это сделаю я.

– Ты причинишь ему боль! – почти кричу я.

– Не ему. Тебе. Это другое.

Богдан уходит. А я остаюсь. Едва живая, готовая упасть и ползти за ним, целуя следы, лишь бы он не посмел тронуть моего сына.

Господи, есть ли предел выдержки? Или испытания только начинаются?