Твоя звезда - стр. 27
– Мой рабочий станок. – Он провел рукой по книгам, стоящим ровным рядом на полке над столом. – Всё мое.
Степа не понял, кивнул.
– Мои книги, – пояснил Матвей. – Я написал все эти буквы и слова.
– Ваши?.. – Степа прикинул – на полке стояло не меньше тридцати книг.
– Да, мои.
– То есть вы – писатель?
Матвей кивнул:
– Да.
Степа встал и подошел поближе. Как-то неловко. Столько книг у человека. А он и не знает такого писателя… Степа присмотрелся. На корешках книг было написано одно и то же имя «Вера Лялина». Он вопросительно посмотрел на старика. Опять Вера… Что же его преследует это женское имя… При чем тут какая-то Вера, если Матвей говорит, что это его книги?
– Псевдоним, – улыбнулся Матвей. – У меня чересчур резкое имя для такой нежной прозы.
– Можно? – Степа взял одну книгу.
«Васильковые поляны». Он полистал, прочел несколько абзацев. Какая-то личная драма, женский монолог, повествование от первого женского лица…
– Не слышали о такой писательнице? – усмехнулся дед Матвей. – Когда вышла именно эта книга десять лет назад, многие прочили мне общероссийскую славу… Да только где она теперь, общая Россия!.. Там же, где моя слава… Всё порознь, каждый о своем, все пишут, кто умеет и кто не умеет, кто в школе на тройки учился, кто совсем не учился, все пишут. И находят читателя. Премии получают. Сейчас это просто. Заплати – официально, по квитанции, деньги – и ты попадешь со своей книгой в серию – «Лучшая проза», «Золотая проза». Полторы тысячи рублей страница. Что хочешь пиши! Деньги плати – напечатают. Люди этим живут – издательства-однодневки, литературные союзы. Чудеса! Другое время, и я к нему не приспособился, увы. Но пишу. Потому что по-другому не могу. Пробовал не писать. Начинаю сходить с ума – мысли толкутся в голове, толкутся, не замечаю, что разговариваю вслух… Персонажи мои разговаривают.
Степа взял с полки еще одну книгу, на вид совершенно новую.
– Это в магазине продается? Можно купить? Глупый вопрос, то есть…
– Нормальный вопрос. Эту можно, другие уже нельзя. Вышел крохотный тираж, разошелся, как журналы, скоро выходит следующая. Иногда романы переиздаются, иногда нет. У меня в год выходят две-три книги. И я даже получаю за них деньги.
Степа не знал, что еще спросить, сам он книг давно не читал, из вежливости кивнул, листая роман. Положил книжку на стол, заметив, что сзади на обложке – фотография миловидной женщины средних лет.
– А… о чем ваши книги?
– О жизни. Возьмите, молодой человек, если хотите, прочтите. Не пожалеете. Все мои мысли о нашем времени, о душе, об одиночестве, о том, как каждому человеку, в любом возрасте хочется любви, тепла, понимания…
– Я не всякую книгу могу прочесть от начала до конца, – признался Степа.
– Почему?
Степа подумал.
– Отвлекаюсь на собственные мысли, наверное.
– А классику читали?
– Раньше нет. Теперь читаю. Пытаюсь. Купил Чехова.
– Интересно?
– Что-то – да.
– Ну, а современное? Что вы в последнее время пробовали читать?
– Когда к родителям ездил, что-то у мамы брал… Не помню названия… Без сюжета почти… просто разговоры, рассуждения… поток сознания… Не смог…
– Понятно.
Матвей сел на стул у своего рабочего стола, повернулся к Степе и молча улыбался, глядя то на него, то на Гошу, который вообще не обращал ни на кого внимания, увлеченно играя. Степе показалось, что мальчик чем-то похож на деда. Невысокий, крепенький, такая же круглая голова, светлые рыжеватые волосы. У Матвея, правда, волос осталось мало, только на затылке и висках. Но умные, совершенно ясные глаза смотрели на Степу внимательно и цепко.