Твоя на одну ночь - стр. 34
Вот только реализацию этих планов нужно было отложить до весны – лошади нужны будут к началу посевной. К тому времени уже станет известно – должна ли я буду оставить замок и вернуться домой, к отцу, или мы с ребенком останемся здесь на законных основаниях.
Этот вопрос волновал не только меня – я слышала, как об этом часто разговаривали мадам Ришар и месье Ксавье, надеясь на то, что у меня родится мальчик. Об этом же мне часто писала и тетушка Жозефина – для нее статус племянницы был очень важен. Я же сама старалась не думать об этом, зная, что буду столь же рада девочке, сколь и мальчику.
Зима выдалась суровой, но мы загодя заготовили достаточно дров, и в жилых комнатах как хозяев, так и прислуги, было тепло. Одну из золотых монет я потратила на то, чтобы построить возле здания мануфактуры теплый жилой барак. Месье Ксавье такие расходы не одобрил, зато этим я заслужила признательность мадам Креспен. Конечно, эта суровая женщина была не такова, чтобы рассыпаться в словесных благодарностях, но когда я снова приехала на мануфактуру (уже не верхом, а в карете), она, обращаясь ко мне, впервые назвала меня не привычно-чопорно «ваша светлость», а уважительно – «хозяйка».
Мелани Бонье всё еще держалась отчужденно, всем своим поведением показывая, что осознает разницу в нашем положении. Ту разницу, которой, по моему мнению, не было вовсе, но которую она надумала себе сама. А кружева она плела действительно восхитительные, и скоро все мои платья обзавелись ажурными воротничками и пелеринами.
За неделю до родов в замок приехал месье Шампань. Он привез из столицы повитуху. «Лучшая в своем деле, ваша светлость!» – заверил он меня. А мадам Ришар к этому времени уже нашла в деревне кормилицу.
Почти всю беременность я чувствовала себя отлично, но сами роды оказались тяжелыми, и когда после нескольких часов моих метаний по кровати и непрекращающейся боли спёртый воздух в комнате разрезал громкий детский крик, моих сил не хватило даже на то, чтобы посмотреть на ребенка. Я просто провалилась в забытьё.
А утром, едва я открыла глаза, мадам Ришар внесла в спальню завернутого в одеяльце малыша, и торжественно сказала:
– Мадам, познакомьтесь с его светлостью герцогом де Трези!
Я взяла его на руки и расплакалась от счастья.
19. Джейн. Ярмарка
Лошадей мы купили как раз к весне – крепких мускулистых красавцев рыжей масти с длинной белой шерстью на ногах. Они вышли дороже, чем я предполагала, и покупку прялок пришлось отложить до весенней ярмарки в Монрее, на которой мы надеялись продать большую часть тканей, что наготовили за зиму.
Я собиралась поехать в Монрей лично – кому я могла доверить столь дорогостоящие и важные покупки? Месье Ксавье шарахался от всего, что было связано с мануфактурой, а мадам Креспен я еще не доверяла в полной мере.
– Не дело вам, ваша светлость, по ярмаркам разъезжать! – строго попеняла мне мадам Ришар. – Герцогиня не должна позволять себе разгуливать по торговым рядам средь крестьянок и лавочников. Вам нужно больше думать о сыне.
Но я не боялась оставлять маленького Джереми на его многочисленных нянек – кормилицу Ариану, Мелани и саму мадам Ришар. Они заботились о нём круглосуточно.
Мы с мадам Креспен и моей горничной Берил отправились в карете. Наша бравая мануфактурщица была горда этим несказанно – когда мы проезжали по узким грязным улицам близлежащих деревень, она не отрывалась от окна – чтобы все, кто выходил нас поприветствовать, могли видеть момент ее торжества.