Твоя на год - стр. 25

Я застегиваю рубашку и закатываю рукава.

Увидев меня, вернувшийся в кабинет Данила улыбается:

— Я вижу, ты нашла шкаф.

— Не могу же я разгуливать в нижнем белье.

— Напротив, я думаю, что это должно быть частью нашего контракта.

Я начинаю было спорить с Нилой, но вижу, как подергиваются его губы. У него всегда было странное чувство юмора, я совсем забыла об этом.

— Смешно.

— Не смейся. Если бы я думал, что это прокатит, я бы так и сделал.

— Не прокатит.

Он протягивает мне мою сумку, и я роюсь в ней, пока не достаю из кармана свой старый телефон. Я быстро проверяю, есть ли пропущенные. У меня началась паранойя после последнего приступа Коли. Убедившись, что дома все хорошо, я подхожу к Даниле и поворачиваю к нему экран, но мужчина смотрит на меня.

— Это Коля.

Нила пронзительно смотрит мне в глаза, и я борюсь с дрожью желания. Даже холод в его взгляде возбуждает меня. К тому же я знаю, что он никогда не причинил бы мне физической боли. Он легко может уничтожить меня словами, но никогда и пальцем не тронет.

— Мне неинтересно.

— Просто посмотри на этот чертов экран, Нила.

Он улыбается, когда я называю его тем самым именем. Я улыбаюсь в ответ, но Нила уже смотрит в экран. Его лицо вытягивается от удивления.

— У тебя есть сын?

Возмущение на его лице веселит меня.

— Я девственница, помнишь? Нет, это мой младший брат Коля.

Я смотрю на нашу фотографию с последнего дня рождения Коли. Мы едим фри и улыбаемся в камеру. Мы ходили в кино на его день рождения и ели в кафе по дороге домой.

— Твой брат?

— Да. Ему девять, и я — все, что у него есть в этом мире.

На лице Данилы появляется замешательство, когда он хватает мой телефон, чтобы получше рассмотреть фото.

— А где твоя мама?

Эмоции застревают у меня в горле, но я выдавливаю из себя слова:

— Она умерла три года назад от рака молочной железы.

Его лицо мрачнеет. Нила всегда был великолепен, но теперь он стал богоподобным красавцем. Его квадратная челюсть, высокие скулы, серые глаза с длинными ресницами и полные губы — все это делает его потрясающим.

— Мне жаль.

— Спасибо. — Я забираю телефон, засовываю его в сумку и говорю:

— Думаю, мне стоит пойти и закончить свою смену на третьем этаже. У меня нет никакого желания возвращаться туда, но теперь я не участвую в аукционе, и работа мне все еще нужна.

— Нет, иди домой. Я не позволю тебе работать здесь, как только мы поженимся.

— Но мы еще не женаты, Данила, и контракт тоже не подписали.

— Нет, но мы это сделаем, а до тех пор ты можешь уделить время Коле.

Это заманчиво, ведь я устала, как никогда в жизни, но я не позволю Ниле думать, что он может диктовать мне свои условия.

— Спасибо, но нет. Я закончу свою смену. К утру ты можешь передумать, а мне нужны деньги. Особенно сейчас, когда ты оставил меня без крупного заработка.

— Ты в курсе, что я могу уволить тебя?

Я киваю:

— Да, можешь.

Отрицать очевидное я не буду, но я готова стоять на своем. Если Данила Краснов думает, что я собираюсь сидеть сложа руки и позволять ему диктовать условия, то у меня для него так себе новость. Может, я и тень той Екатерины, которую он когда-то знал, но она все еще внутри меня. И скоро она выйдет наружу.

Нила вздыхает:

— Иди заканчивай свою смену. Потом я отвезу тебя домой.

— В этом нет необходимости. Я могу поехать на автобусе, как и каждое раннее утро.