Твоя на 10 дней - стр. 12
– Сколько? – перебил он.
Я назвала сумму и напряженно застыла. Алекс присвистнул и, откинувшись на спинку кресла, молча забарабанил пальцами по столу. Их дробь звучала похоронным маршем в моих ушах.
– Это большие деньги, – наконец сказал он. – Слишком большие. Особенно для официантки. Не думаю, что ты сможешь вернуть их. Ни за два года, ни за три.
Он… отказывает? Я прикрыла глаза. Казалось, все события последних невероятно тяжелых дней обрушились на мои плечи бетонной плитой, придавили, не давая вздохнуть…
– И ты пришла с этим ко мне, к человеку, которого бросила? Выгодно выскочила замуж, стоило мне только уехать?
Да уж, выгодно… Сама себе завидую.
– Прости, я…
А что «я»? Что я могу ему сказать? Что не хотела и сопротивлялась до последнего? Расскажу, как мой мир рушился, выбивая почву из-под ног, потому что отец буквально давил на меня? Как сурово со мной разговаривал, объясняя, насколько важен этот брак для него, для семьи, для компании, перед которой у меня, наследницы, тоже есть обязательства?
Как мама один раз попросила, пряча глаза: «Ты познакомься с женихом. Он приятный молодой человек. Видимо, ты ему очень нравишься, раз условием для слияния своей и папиной компании он поставил непременный брак с тобой. Вдруг и он тебе понравится?» И больше не вмешивалась, лишь плакала украдкой, разрываясь между мной и отцом.
И я сдалась. Сдалась и вышла замуж. Совсем немногие в нашем городе могли противостоять моему отцу. И я точно не из их числа… Да и сам Алекс предпочёл этого не делать – уехал в Вегас на заработки. Его не было именно тогда, когда он был мне так нужен, чтобы выстоять…
– Я виновата перед тобой. Прости. И всё же… я прошу тебя… пожалуйста…
Он даже не поднялся из-за стола. Просто выпрямился в кресле. Но почему-то показалось, что он смотрит на меня, стоящую перед ним, сверху вниз.
– Мы ведь оба знаем, что ты не сможешь вернуть мне деньги.
– Нет! Я… Я буду работать, и…
Он не дослушал.
– Мы поступим вот как. Я дам тебе эти деньги…
Даст… Даст деньги… От нахлынувшего облегчения я пошатнулась, едва устояв на ногах.
А он тем временем продолжал:
– Дам просто так. Без возврата. Но за это…
Я подняла голову и наткнулась на холодный взгляд, в котором на миг мелькнуло что-то непонятное, тревожащее.
– За это ты поступишь в моё полное распоряжение на десять дней.
Что?!
В глазах потемнело, сердце замерло и оборвалось. Вот она, цена его помощи… От едкой горечи и обиды жгло внутри, разъедало, словно туда плеснули кислотой. Роскошный кабинет поплыл под ногами. Мысли стали вязкими, путаными, все смешалось в один комок. Я лишь смутно помню, что говорила я, что говорил он, разъясняя условия этого чудовищного непристойного предложения. Я согласилась. Он уже выписывал чек, но вдруг остановился. Положил ручку, заявив, что не уверен в том, что я правильно все поняла. А что там можно было неправильно понять?
– Раздевайся! – лениво раздалось в тишине кабинета.
Словно мне недостаточно было унижений. Еще и это…
Безумно хотелось развернуться, уйти и хлопнуть дверью. Так хлопнуть, чтоб она сорвалась с петель. Но… Когда на одной чаше весов жизнь моей мамы, а на другой – лишь моя гордость и чувство собственного достоинства… Выбор очевиден.
Я едва сдерживала злые слёзы, мучительно долго расстегивая каждую пуговичку на блузке. Они поддавались неохотно, выкручивались из дрожащих пальцев. Наконец последняя выскользнула из петли, я повела плечами, и тонкая ткань соскользнула, повиснув на кончиках пальцев.