Твоя любовь сильнее смерти (сборник) - стр. 3
Появились здесь свои старожилы, радеющие за порядок в их маленьком обществе. Одним из таких был одноногий дед Петро Николаевич, передвигавшийся на костылях. Второй ноги лишился десять лет назад, попав под машину. После смерти жены продал дом и перешел жить к сыну с невесткой. Но почувствовав себя лишним, попросился сюда.
Со временем по следу хозяина за ним пришел его пес Борман. Под стать хозяину, он прыгал на трех ногах: не было до половины передней лапы. Как поведал Петро Николаевич, попал Борман когда-то в капкан.
Рядом с сараем, где была им же ранее оборудована кладовка, дед соорудил своему питомцу будку, и Борман чувствовал себя хозяином на вверенной ему территории.
В летнюю пору дед Петро и пес заступали "в ночь на вахту". Что они сторожили – никому не было известно, в том числе и им самим. Утром, после завтрака, Петро Николаевич, с чувством исполненного долга, ложился в своей комнате поспать после "ночной смены".
Периодически в их мирный, тихий приют приходила "беда". Ее принимала старшая медсестра Варвара Поликарповна.
"Беда" долго не задерживалась на территории приюта. Через пару часов из районной больницы приезжал фургон, и покойника увозили. После этого какое-то время все ходили потерянные, избегая смотреть друг другу в глаза. Потом прибывал новый обитатель, и жизнь возвращалась в привычное русло.
В пятой палате вошло в привычку вечером, после ужина, если никто не болел, что-нибудь рассказывать. Рассказывали не все. Баба Вера обычно отмалчивалась, но с интересом слушала других.
Расспрашивать было не принято. Не принято было и "плакаться". Бабуся Кизлякова попыталась было после визита Юрика пожалиться, как его одна растила, но всегда бдящая Валентина Петровна сразу же прикрикнула:
– Кончайте здесь нюни распускать! Этого нам еще не хватало!
Все умолкли, а Петровна в продолжение темы предложила:
– Рассказываем каждый что-нибудь веселое, что поднимет настроение. Я завтра расскажу про случай на уроке физкультуры у меня в десятом классе. До сих пор все помнят!
Ксения Ивановна, будто получив задание, пыталась отыскать в своем прошлом что-нибудь смешное – не получалось. Хотя представшая перед глазами картинка была настолько яркой, что женщина даже зажмурилась…
Начало 1942 года. Замершие в ожидании люди: немцы вот-вот должны появиться. Эту новость из соседнего села, помнится, первой принесла Полькина Анисья, сообщив о немецкой полиции, разместившейся в соседнем селе Озерки:
– Полиция как бы немецкая, но полицаев набирают из наших. И начальник у них тоже наш. Какой-то Бойчук. Девки говорили, что молодой и очень красивый.
Анисья перевела дух, подытожив:
– Ну вот, вроде все рассказала!
Помнится, дед Захар в порыве патриотизма выкрикнул:
– Главное, не красивый, а предатель! Вешать таких надо!
Его баба Настя тогда перепугалась:
– Замолчи, старый дурень! Тебе какое дело?
Обернулась к соседям, просительно заглядывая в глаза каждому, оправдывалась:
– Не слушайте его, люди, он сегодня с утра стакан самогона вылакал, вот и несет не знамо чего!
Затем схватила упирающегося деда за рукав и потащила домой, приговаривая:
– Советы не посадили, так при немцах дуралея угрохают!
Немцы появились на следующий день. Их колонна из грузовиков и танков с черно-белыми крестами остановилась перед сельсоветом. Люди, попрятавшиеся в домах, отгибали уголок занавески на окнах и подглядывали. Помнит Ксеня, что немцы стали из машин бросать что-то на дорогу. Все начали выходить во дворы, опасливо озираясь по сторонам. Постепенно подошли ближе к колонне. На земле, под ногами, лежали яркие бутылки с одеколоном и плитки шоколада. Это то, что бросали немцы из машин.