Твоя капля крови - стр. 77
Он вылетел как оглашенный в мокрую весеннюю ночь, нырнул в туман, клубящийся по переулкам; забыв о кучере, шагал куда глаза глядели, пытаясь успокоить дыхание. И привычно уже сжимал у сердца ладанку.
«Что же это со мной такое, Матерь добрая…»
Стефан часто молился, хоть выходило плохо. Он не мог не думать о Юлии, когда смотрел на образок – как она дотронулась до его руки, как обратила на него такой же пронзительный, полный света взгляд…
Пасмурный и влажный мартовский день. Торжествующе, оголтело кричат птицы. Быстрая и громкая в тот год выдалась весна, с бурлением освобожденных ручьев и шумом новой листвы под ветром. Со свадебными колоколами.
Отец первый выпрыгивает из кареты, сам открывает дверцу с заново покрашенным гербом. Подает руку худенькой, небогато одетой девушке. Голова у нее замотана белым платком, как у простолюдинки. Она щурится: серые глаза заново привыкают к свету после полумрака кареты.
Стефан, кажется, видел ее раньше. Когда-то, в детстве, они вместе играли…
– Это панна Юлия, – говорит отец. – Моя нареченная.
На высоких ступеньках крыльца она оскальзывается, и Стефан первым успевает подать ей руку. Удержать. Быстрый – будто украдкой – взгляд серых глаз из-под длинных ресниц.
«Да ведь ей страшно», – думает Стефан.
– Не бойтесь, – говорит он вполголоса, так и не отпустив ее руку.
– Не буду, – отвечает Юлия.
Шестнадцатилетний Марек сидит на софе в комнате брата, подобрав под себя длинные ноги.
– Нет, ты видел? Верно говорят: седина в бороду, бес в ребро.
Стефан поворачивается от окна.
– Даже не вздумай…
– Не вздумаю, – хмуро говорит Марек. – Девушка-то хорошая. Но старый хрыч каков!
– Брат… Катажины нет уже три года, а отец… не привык без внимания. Не злись.
Но Марек злится, поджал губу, выставил подбородок. Он скучает по матери.
– У него был долг перед паном адъютантом. Вот подрастешь – узнаешь, что такое долг.
Марек кидает в него диванной подушкой. Промахивается.
– Пан адъютант просил, чтоб семьи породнились. Но почему б отцу за тебя ее не отдать? Тебе-то она куда больше по возрасту подходит…
– За меня? – цедит Стефан. – Ты забыл, что я такое? За тебя уж скорее…
Марек смеется – весело и громко, того и гляди, весь дом поднимет.
– Ну ты, Стефко, скажешь.
– Вот и не суди отца. Не тебе судить.
Брат замолкает. Потом из темноты доносится его шепот:
– А ведь верно, она красивая, а, Стефко?
Он поворачивается к окну. Бездумно чертит на стекле, запотевшем от тумана.
– Верно. Красивая.
В храме, когда жених и невеста опускаются на колени перед образом Матери и давно простивший отца Марек подает им кольца, Стефан вдруг думает: это навсегда. У отца совсем седой затылок.
Навсегда. До конца жизни. После свадьбы Стефан то и дело оказывается с ней рядом. Делает то, на что у вечно занятого отца не хватает времени, – а у него времени сколько угодно, он приехал на лето из Университета и слоняется по дому бездельно. Он знакомит Юлию со слугами, показывает имение, растолковывает семейные обычаи. Приносит книги, приходит в гостиную, заслышав звуки клавесина. Сталкивается на лестнице. Все это выходит не специально; просто у него не получается долго ее не видеть. В конце концов отец говорит в шутку:
– Осторожней, Стефко, а то подумают, что ты за отцовской женой ухлестываешь…
Тем вечером они встречаются наверху лестницы – случайно. Застывают, робея вдруг, как дети, которым родители не разрешают друг с другом водиться.