Твоя безумная "фанатка" - стр. 27
— Эй, — спасая телефон, как самое бесценное сокровище, нахмурилась девчонка с разноцветными волосами: одна половина у неё была малиновая, другая синяя. Но краше всех сиял металлический септум в носу. Так и подмывало дёрнуть быка за колечко.
— Прошу прощения. Я ненадолго. Очень надо, — вежливо извинился Матвей, ловя извивающуюся Пельку.
— А-а-а-а!!! А ну руки убрал, пока я тебе ухо не отгрызла, — орала та, сопротивляясь изо всех сил.
Нет, не вариант. Пришлось сменить дислокацию.
С истеричным визгом, не жалеющим барабанные перепонки, Пылаева оказалась на полу, прижатая сверху и намертво обездвиженная по рукам и ногам.
— А теперь не вертись, а то хуже будет, — снимая колпачок зубами, невнятно пробормотал нависший над ней Бондарев.
Несколько секунд и на женском лбу красовалось большими неровными буквами: «Матвеюшка, я твоя фанатка!», а на щеках появились кошачьи усы и россыпь веснушек.
Подумав и решив, что этого мало, на оголённой части живота появилась ещё одна размашистая надпись:
«Личная собственность солиста группы "Ящик Пандоры". Руками не трогать. М.Б.»
— Красотка, — одобрительно кивнул он, довольный результатом.
— Слезь с меня, сволочь, — прошипела Нелли. Она уже больше не сопротивлялась. Просто лежала.
— Кусаться не будешь?
— Да я тебе твоё достоинство отгрызу.
— Обещаешь?
— Отпусти и узнаешь.
Над плечом Матвея тактично кашлянули.
— Мы вам не мешаем? — поинтересовался Никитич, протирая шарфиком запотевшие стекла очков.
А, точно. Звонок же уже был.
— Нет, нет. Нисколько, — шкодливо улыбнулся ему Бондарев.
— Свои красивые глазки оставьте для юных барышень, Макар. Подъём, мои хорошие, полы помоете после занятий. Только не собой. Лучше тряпкой, — Чудак со смешком поглядел на Нелли, которой, наконец, подарили возможность двигаться. — Дать тебе шляпку какую может?
— Лучше ружье, — яростно выдохнула через ноздри та, злобно давая поджопник Матвею, но тот, ожидая подобного, поймал её ногу в воздухе. Пришлось, прыгая одноногим зайчиком, ловить задравшуюся юбку.
— Как в младшем классе. Кого больше дёргают за косичку, в того и влюблён, — умилился учитель.
— У неё нет косичек, — заметил Бондарев.
— Так это я и не про неё. Отпусти уже Пылаеву.
— Она меня тогда пнет.
— Пну, — с готовностью подтвердила та. — И засуну кроссовок аккурат ему в задницу.
— А потом я тебе кое-что куда засуну, — пригрозил ей Матвей.
— Уже пробовал, забыл? В следующий раз не снотворное будет, а слабительное. В лошадиной дозе.
— Тебя когда-нибудь ремнём воспитывали?
— Я вас обоих сейчас ремнём воспитаю, — очки вернулись на законное место. Никитич грозно рыкнул. — К доске, оба. Отыгрывайте свои любовные игрища с пользой для остальных. И только попробуйте недодать нужный уровень. Оба потом месяц на выходных будете помогать волонтёрам в детском театре.
Класс. Делать нечего — пришлось тащиться на маленькую сценку. Из высоченной стопки бумаг на преподавательском столе были выужены нужные листы и вручены провинившимся: каждому по экземпляру.
— Клеопатра и Марк Антоний. Страница пять. С третьего абзаца.
— Коварная соблазнительница? — хихикнул Бондарев, пробежав глазами по тексту. — Это вот эта коварная соблазнительница, с татухой на моське? Кого она в таком виде может соблазнить? Учебник по русскому языку?
Пылаева злобно попыталась ещё разок его пнуть, но не рассчитала и отбила себе пальцы.