Творения. Том 3: Письма. Творения гимнографические. Эпиграммы. Слова - стр. 113

Твоей сподвижнице и поистине отпрыску шлю соответствующие приветствия.

Приветствую тебя, человече Божий, наилучший из друзей, делатель Христов. За какое доброе дело нас, грешников, ты воздаешь милостями? И милостями, которые не плоть увеселяют, от которых благодеяние не временное, а поистине относящимися к душе и не истощающимися вовек. Ты знаешь, о чем я говорю – [об оказанных] и боголюбивейшему архиепископу и брату нашему[516], и протопресвитеру[517], и нам, грешным, и кому-либо иному из наших чад[518]. Конечно, вовсе не ради получения какого-то блага – но отчего и когда? От доброго своего сердца и из боголюбивого расположения, по которому ты и раньше благодетельствовал [нам], и тогда, когда царь неистовствовал против нас по-иродовски (ήρωδιανίζων) – так сказать будет вполне подобающе (σεμνοπρεπεστερον).

Тот, Кто по человеколюбию принял на Себя милости, какие ты сотворил на нас, смиренных, да воздаст тебе благодать на благодать (Ин. 1:16) и избавит тебя со всем домом от всякого зла, и прежде всего от безумствующей на Христа ереси.

(200) Познал Господь Своих, как написано (2 Тим. 2:19). Поэтому, чадо мое любезное, Он не восхотел, чтобы ты в настоящие дни прошел незаметно, но чтобы явился открыто, как некий бисер благочестия, дабы Ему как можно более прославиться от твердости твоего сердца, как и в некоторых из прежних твоих братий. Впрочем, разве не печально, что ты разлучен с боголюбезнейшим архиепископом, лишенным утешения и совета твоей стойкой добродетели? Однако силен Бог промыслить о полезном, дабы обнаружилась испытанность добродетели обоих.

Я радуюсь о тебе, чадо мое, и горжусь. Ты – Афанасий[520], так будь им и на словах, и на деле, по милости укрепляющего всё Бога. Перенеси, чадо мое, заключение за Христа и, если Он судит и еще что-либо, прими с радостью. Ведь для рассудительных самое невыносимое и вредное – это не страдать, а не вынести страданий за Христа. Господь со духом твоим. Да осенит тебя благословение блаженного отца нашего[521] и преподобных братий, а прежде всего предстательство Святой Богородицы со всеми святыми.

Поминай меня, своего грешного отца.

О, добрый Тимофей, я знал тебя всегда боголюбивым, отцелюбивым, благожелательным, задушевным, бесхитростным, верным, сострадательным к блаженному отцу нашему, ко мне, грешному, и к боголюбивейшему архиепископу[523]. Яви же теперь дела своей силы, дружбы, (201) верности, богочестия, божественной ревности. Что это [значит]? Чтобы ты не давал сна очам своим (см. Пс. 131:4) и решительно не успокаивался, пока не найдешь боголюбивейшего архиепископа. Соболезнуй ему, чадо мое любезное, подвизайся с ним, запечатлей прошлое уже наступившим. Таким образом ты благоугодишь Господу и уврачуешь меня, грешного. Только поезжай надлежащим путем и осмотрительно, найди его и вручи ему мое письмо.

Всегда молись обо мне, чадо желанное.

Вот уже третье письмо я получил от вас, мои милые и любезнейшие чада. Из него я узнал ваше доброе расположение по Богу и отношение ко мне, грешнику. То обстоятельство, что вы сравнительно часто пишете и сообщаете о своих делах и даже о делах братьев, в окрестности рассеянных, – где и как они проживают, о чем и говорило предыдущее письмо, – служит доказательством вашей теплой любви к отцу и пылкой ревности по Богу. Да пребудете в этих чувствах, добрые дети, заимствуя теплоту от [моей] теплой [любви] и воспламеняемые Духом на всякое дело благое. Теперь время терпения, братья, время злострадания, воины Христовы. Перенесите бедствия. [Этих] страданий нельзя и сравнивать с будущей славой, ради которой много потрудившиеся отцы наши удостоились венцов.