Творец - стр. 6
Незнакомец бесцеремонно наблюдал за моими неверными, трепыхающимися пальцами, сжимающими драгоценный сосуд, за тем как я облизываю пересохшие губы и почесываю наросшую щетину. Я же все это время лихорадочно соображал: как столь представительный холеный господин мог оказаться в моей мастерской, из прекрасного видевшей лишь редких натурщиц. Как вдруг блик на его гладком, лощеном черепе вспыхнул вполне реальным воспоминанием. Лицо вчерашнего собеседника, потонувшее в ночных петербургских декорациях, вдруг медленно стало проясняться перед воспаленным оком моей памяти, наслаиваясь на безмятежный лик моего таинственного гостя. Небольшие, но поразительно лучистые жизнерадостные глаза, крупный сливовидный нос и подвижные тонкие губы в белоснежной бороде и усах. Не было никаких сомнений в том, что этот барин и тот лысый мужик, с которым я вчера о чем-то спорил – одно и то же лицо.
– Это вы переодели меня в халат? – смущаясь, поинтересовался я.
– Я, – совершенно просто и весело ответил гость. – Мне показалось, что спать в одежде не вполне удобно.
– А халат вы откуда взяли?
– Об этом позже. Боюсь, если я тебе скажу, все равно, не поверишь. Еще кофе? Или ты все-таки умоешься, и мы приступим к завтраку.
Только сейчас я обратил внимание на фарфоровую тарелочку с тонко нарезанным сыром, ветчиной и хлебом, а еще на отмытый до блеска кофейник с остатками кофе.
Неуверенно кивнув, я встал с дивана, споткнувшись о валяющиеся книги, бросил сконфуженный взгляд на заботливого незнакомца и потащился в душ. Умыться как следует мне не дали. Как только я намылил опухшую физиономию, раздался ненавистный звонок в дверь. Я наскоро смыл пену и пошел открывать. На пороге стояла Галя.
– Я у тя вчера перчатки и шапку оставила, – заявила она, намереваясь войти.
Я почему-то непроизвольно загородил ей путь, тупо уставившись не нее, как на призрака.
– Ты че не один? – поинтересовалась Галя, удивляясь такой внезапной обороне. – Вид у тя какой-то странный.
– Не один, – признался я, – у меня вчерашний тип, с которым мы на Неве познакомились.
– Я, если честно, плохо помню, что вчера было, но перчатки и шапку, надеюсь, оставила у тебя, – говорила Галя, просачиваясь в комнату. – А где тип? – спросила она, обнаружив мастерскую совершенно пустой.
– Не знаю. Может, в туалет приперло, – предположил я шепотом, в глубине души крайне удивляясь такому повороту. Сложно было представить этого бритоголового Санту в моей уборной.
– А, вот они! – воскликнула радостная Галька, потрясая своей находкой. – А я уж думала опять похерила, и новые покупать придется. Ну ладно, я пошла, ты это, зови если че.
– Угу, – буркнул я, закрывая за ней дверь.
Таинственного благодетеля в уборной не оказалось, за мольбертом, шторой и планшетами тоже. И когда я уже начал подумывать об алкогольном делирии, мне на глаза попался изящно сервированный завтрак.
Мог ли я сам все это себе устроить? Исключено! Во-первых, это не в моем стиле, я бы просто нарубал ломтями палку «докторской» и накрошил в миску «российского» сыра, заварив кофе прямо в чашке. Во-вторых, я не имею не малейшего представления, где продаются халаты. Или теперь имею?
Отыскав кошелек, я судорожно пересчитал гнездящиеся в нем мятые купюры и понял, что не потратил за прошедшую ночь ни копейки. На что же мы тогда пили, пока шлялись по городу? Ведь я отчетливо помню, «Крымский погребок» и «Бехеревку», а потом еще какую-то приторную дрянь, ее особенно нахваливала прыщавая малолетка.