Творец - стр. 21
– Так и есть, – призналась она.
Я резко встал и стянул с себя парку. А затем ловко поднял прекрасную незнакомку на ноги, оборачивая своей теплушкой.
– Но так вы сами замерзните! – воскликнула она, все же кутаясь в мою куртку.
– Пустяки, – заверил ее я, – у меня свитер теплый.
– Спасибо, – пропела девушка стеснительно, и у меня зашуршало под ложечкой от ее колокольного голоса.
– Почему ты греешься здесь? – задал я мучивший меня неудобный вопрос. – Ты не похожа на бродяжку. На метро опоздала что ли?
– Я потерялась, – призналась она шепотом.
Эта ее беспомощность придавала ей еще больше хрупкости и очарования, и я решился сделать ей предложение:
– Мой дом здесь недалеко, если ты действительно сильно замерзла, я могу предложить тебе горячего чая или даже согревающий душ.
– В самом деле? – заискивающе спросила она, запахивая голыми руками мою куртку.
– Конечно, – ответил я машинально, думая в эту минуту о том, что нечто подобное уже видел – в тот день, когда вышел на улицу за провиантом и встретил своего Псоглавца.
Странное чувство продолжало держать меня в плену, пока неземное создание приближалось ко мне почти вплотную. Я встрепенулся, когда она приподнялась на цыпочки, желая лучше разглядеть мое лицо. Только тогда я заметил, что ее необыкновенные глаза были не просто того редчайшего, мифического цвета, о котором сложено немало легенд, но еще и обрамлялись тонким золотистым ободком, словно были готовы вспыхнуть в любое мгновение.
Я замер как удав в ожидании того, что должно было произойти. Но моя ночная фея, похоже, уже разглядела все, что ей требовалось. Она отстранилась на шаг, и огненная оторочка ее зрачков, странным образом потухла, оставляя слабое золотистое свечение.
– Я приму ваше предложение, – сказала она, опуская глаза, и протянула мне руку.
Я стиснул ее совершенно обледеневшие крошечные пальцы своими руками и попытался согреть дыханием. Меня не отпускала мысль, что эта девчонка очень уж странная (как и все, что в последнее время со мной происходило), но невероятно притягательная в своей безмятежной наивности.
Так и не выпустив ее маленькой руки, я довел эльфоподобное создание до своей конуры. Помог снять мою куртку и ее тонкое, потертое пальто, размотал широкий вязаный шарф, присел на корточки и стащил замшевые ботики. Она же стояла тихая и слабо дышащая, послушно позволяя проделывать с нею все эти манипуляции.
У меня мелькнула в голове идиотская мысль: была бы она столь же безропотно-покорна, если бы я продолжал планомерно снимать с нее все, во что она облачилась – розовое платье в синий цветочек, малиновые колготки, отчего-то разного цвета носки?
Разозлившись на себя за эту похабную мысль, я сбросил собственные ботинки и, буркнув, что уборная прямо, пошел в комнату ставить чайник.
Я не мог понять, от чего меня раздосадовала эта, в сущности, невинная мысль, ведь в действительности я не собирался проделывать ничего такого. Видимо, все дело было в ней, сам ее доверительный облик, не допускал не то чтобы гнусных действий, но даже и непристойных мыслей в ее адрес. О ней можно было думать лишь возвышенно-романтично и только.
Пока я возился с горелкой и чашками, моя гостья бесшумно вошла в комнату.
– Это все сделали вы? – тихо спросила она, наконец, стаскивая с себя плавным движением дурацкую, невозможно огромную шапку с помпоном.