Твоё персональное проклятье - стр. 30
— Ты все слишком близко воспринимаешь, — отмахнулся старик. — У нее в любом случае есть десять процентов акций. И добровольно она их ни мне, ни тебе не отдаст.
Прикрыв веки, призвал свои эмоции под контроль.
— Мне не нужны проблемы, Адольф. Ты прекрасно знаешь, что есть головы намного выше меня. И ты им перешел дорогу. Так не будь крысой и на этот раз! Имей смелость отвечать за свои поступки!
Старик подобрался, встал из-за стола и, поправив свой пиджак, произнес:
— Я всегда хорошо относился к тебе…
В серых глазах появился уже знакомый блеск. Старик воду мутит. Но на это раз ему меня не обхитрить.
— Ну? И? Что ты хочешь этим сказать? — поторопил его.
Старик вынул из своего ноутбука флешку и поднял ее на расстоянии моих глаз.
— Здесь, — он кивнул на флешку, — Небольшой компромат на твой второй бизнес. Чуешь, чем пахнет? — сощурился старик.
— Чую, — оскалился я. — Твоим трупом!
Поднялся с кресла на ноги, бросив на ходу:
— Еще увижу тебя… Пеняй на себя.
Я уже успел развернуться спиной к нему, когда вдруг почувствовал на затылке прожигающий взгляд.
— Ярем, он утопит тебя…
Дана
Я входила в гостиную с каким-то внутренним напряжением. И, как оказалось, не зря…
В комнате оказался Яременко. Один. Мужчина выглядел невозмутимым и собранным. Губы сомкнуты, между бровей залегла морщинка.
— Где отец? — С опаской покосилась на Петра, который, наконец, меня заметил.
— Где-то в доме. Садись. Разговор есть.
— А не слишком ли фривольно вы ко мне обращаетесь? — интонацией выделила «вы». — И что нам обсуждать? Если мне память не изменяет, то в нашу прошлую встречу мы все решили…
— Сядь. — Прозвучало обманчиво спокойно.
Бросила свою сумку на стол и присела в кресло напротив Яременко. Оставаться с ним наедине нет никакого желания. Да что там… Я банально боюсь этого психа.
Стоит вспомнить день в Москве, как по спине змеей пробегает холод...
Сжала подлокотники до побелевших костяшек и прикусила губу.
— Говорите. У меня мало свободного времени.
Петр хмыкнул, склонив голову набок.
Уткнулась глазами в воротник его белоснежной дорогой рубашки, стянутый галстуком. Нужно признать, вкус в выборе одежды у него отличный. Именно на таких мужчин «при параде» женщины пускают слюни и растекаются лужицей…
Яременко кинул на стеклянный стол документы.
«И что на этот раз?» — захотелось съязвить, как только я вспомнила договор о неразглашении.
— Твой отец продал мне свой пакет акций.
— Что? — Взяла дрожащими пальцами бумаги и быстро пробежала глазами по тексту.
— Нет. Этого не может быть! — Швырнула документы обратно Петру. — Он не мог так со мной поступить!
— Значит, ты плохо знаешь своего отца. Тем не менее это так.
— Я не верю. — Закрываю ладонями лицо. — Нет. Не может такого быть.
Мысли отчаянно метались в голове, как птицы в клетке, а мозг отказывался признавать эту правду.
— Отец! — Я встала на ноги и отчаянно зашагала по гостиной. — Отец! Где ты, черт тебя дери! Отец!
— Сядь на место, мы не договорили.
— Да пошел ты!
— Сядь и дослушай меня. — Снова обманчиво спокойная речь, но я слышу в ней интонации гнева, потрескивающие, словно дрова в печи.
Сжала кулаки и вернулась на место. Не стала испытывать судьбу.
Дослушаю. Других вариантов развития событий все равно нет. Странная мысль, особенно в свете открывшейся мне жестокой правды. Но, несмотря ни на что, я откуда-то знала, что она правильная.