Твист на банке из-под шпрот. Сборник рассказов CWS - стр. 7
Через два дня у нее было первое свидание. Денис написал ей в личку после того, как прочитал ее пост. Они решили встретиться днем в кафе и пообедать.
К тому времени она перестала видеть свой живот и руки: сначала исчезла правая кисть, затем размылся пупок, и вот уже Настя – лишь голова и плавающий в белом воздухе бюст с сиськами и затравленными глазами.
Она перестала есть, она перестала ходить в туалет, только мочилась где-то далеко внизу, словно от ее тела осталась только длинная трубочка; она умывалась с трудом, поддевая губой ручку смесителя и бодая лицом струну воды.
Они с Денисом сидели в кафе, и Настя никак не могла сосредоточиться. Что-то в окружающем воздухе было не так.
Вдоль светлой, с окнами в пол, стены, трое совершенно одинаковых парней в водолазках усердно работают карандашом, делают какие-то наброски, смотрят на Настю и – вновь за дело, продолжая какую-то странную, словно касающуюся ее, Насти, работу.
– Отчего ты туда смотришь? Кого-то знаешь? Сходи поздоровайся, – хмыкает Денис.
Денис ей не нравится. Она не будет больше встречаться с ним. Хорошо, что на пробу они извели обеденный перерыв, а не целый вечер.
Но что делают эти трое?
Настя приближается к странной троице. Они не успевают убрать листы, и Настя ловит их с поличным.
Все трое рисовали ее, Настину, голову – все, что от Насти осталось. «Рисунок гипсовой головы», видно, ребята собираются поступать в архитектурный и набивают руку.
– Девушка, – мягко говорит один, – не двигайтесь, нам надо дорисовать.
Назавтра по дороге на работу у Насти из ушей выпало два комочка серы. Она смутилась и шепотом попросила женщину в метро помочь ей.
– У вас есть платок? Мне очень стыдно…
Женщина порылась в сумке, достала ватную палочку и протянула ее Насте.
– Разве вы не видите, я не могу… – заплакала Настя.
А потом из ушей полезло столько серы, что к ней подскочили, уложили ее на пол и стали собирать серу руками, но ее было столько, что пришлось искать пакеты. И пакеты тоже скоро наполнялись, и тогда мужчины относили их и подставляли новые, и все это время Настя плакала и говорила: простите, мне очень стыдно…
Одним из этих мужчин был ее будущий муж.
Маргарита Леманн. Двадцать лет
А он вдруг обновил статус в fb: «В браке». Ниже единственный комментарий: «О!» Не проясняет. «Я что-то пропустила?» Коммент грубоват, конечно, но пятнадцать лет близкого знакомства позволяют. Отвечает: «Просто скоро двадцать лет».
…Все мужчины делятся на свободных и занятых. И кольцо на пальце и совместная спальня этого не определяют. Так вот, из всех знакомых занятых мужчин он был самым занятым. И когда улыбался, и когда слегка флиртовал, и когда коллегам-дамам цветы дарил на праздники и без. Каждой клеточке тела было очевидно, как он наполнен своей единственной.
А она улыбчиво обитала в эпицентре его полноты, спокойная и мудрая. Возилась с маленькой дочкой, копией папы, обустраивала дом, звала в этот дом всех его друзей и даже подруг. Меня восхищало, как легко и правильно она приняла нашу с ним интеллектуальную дружбу, со всеми этими спорами, шуточками, идеями. Приглашала в гости, особенно на поздние завтраки с сырниками по выходным. Или придумывала вместе идти гулять в парк, взяв с собой дочек. Я вглядывалась в этот ее талант семейной жизни. Я хотела уметь так, как она.