Тверской Баскак - стр. 21
«Сегодня, я князь черниговский, а завтра? Завтра что? Любезные родственнички только и ждут случая отобрать стол. На горожан надежи нет, им вообще без разницы кто у них князь, а монгольский хан – это сила. Весь юго-запад подо мной будет, и никто пикнуть не посмеет. А если откажусь, то что? Да ничего, предложат кому-нибудь другому, Даниилу Галицкому или Святославу Смоленскому, например. Где гарантии, что они не согласятся».
Монголы стелили мягко, отказываться было даже как-то глупо. Мол, признание верховной власти Великого хана, это скорее привилегия, чем кабала. Князья будут полными хозяевами на своей земле, и хан ни во что вмешиваться не будет, лишь бы в срок платили десятину, а вот зато в случае военной угрозы, непобедимая монгольская армия всегда сможет защитить свои верные улусы. В общем, принципиального согласия достигли довольно быстро, а потом больше препирались по мелочам. Посол этот договор скрепил словом и клятвенно обещал помощь хана Бату в его претворении в жизнь. Оставалось только поехать и присягнуть хану на верность. Сами князья ехать опасались, и Турслан Хаши не настаивал, согласившись на ближайших представителях рода. Вот поэтому старшие сыновья обоих князей и едут сейчас на восток, навстречу идущей из побежденной Булгарии орде.
Себя мне упрекнуть не в чем, я в этом сговоре практически не участвовал.
«Да, – мысленно убеждал я самого себя, – переговоры переводил, на вопросы Турслана Хаши отвечал, помощь ему оказывал, но никаких угрызений совести по этому поводу не испытываю, как не чувствую и малейшей симпатии к князьям, решившимся на предательство ради власти».
Беспокойные мысли заставляют непроизвольно обернуться назад, следом за мной едут Куранбаса и Калида. Эти два типа с дурацкими именами вызывают у меня противоречивые чувства. С одной стороны, опытные мужики, дело свое знают. С такими не пропадешь. А с другой, кто они вообще такие? Я их не звал, не выбирал. Что половец, что этот странный старик, оба как-то сами прибились. С последним так вообще все чудно получилось.
Вдруг вспомнилось, как это было: Княжий двор. День отъезда из Киева. Я стою и смотрю как Куранбаса торочит к седлам лошадей скарб, выделенный мне от щедрот нойона. Все пространство вокруг заполнено шумом и людской круговертью. Княжеские дружинники, слуги, монголы вперемешку с русскими. Все суетятся, крик, беготня, и тут вдруг слышу, знакомый голос.
– Половцам доверять нельзя, вороваты и ненадежны.
Оборачиваюсь и вижу своего недавнего знакомого, вытащившего меня из драки. Не нахожу ничего лучшего как задать дурацкий вопрос.
– Ты как здесь?
Странник, словно не слыша меня, продолжает.
– Падки на чужое, еще прирежет тебя во сне. Догляд нужен. – Помолчав и будто решив что-то для себя, добавил. – Пожалуй, с тобой пойду. Пригожусь.
Помню совершенно отчетливо, что подумал тогда:
«Вот и второй попутчик нарисовался».
Оглядел я его, вижу, мужичок не простой. Худой, но жилистый и быстрый как мангуст. Думаю, а почему и нет, раз сам просится. Говорю:
«Раз решил, я не против, но скажу сразу – денег у меня нет, за работу смогу отплатить только едой, что монголы мне выделяют».
Мужик крякнул что-то типа, годится, и, бросив мне под ноги свою котомку, пошел помогать Курамбасе. С тех пор они у меня и охрана, и слуги и основные собеседники. Турслан Хаши, как обещал, выделил мне припасов на трех человек и пять лошадей. Про Калиду же слова не сказал, мол, твое дело, каких слуг себе нанимать. Он, вообще, выглядит довольным, но как я уже говорил, это не мешает ему контролировать чуть ли не каждое мое движение.