Твердь небесная - стр. 99
Когда к ней в уборную впервые явился этот вежливый и робкий молодой человек, Клодетта, хотя у нее и был глаз на всяких субъектов пристрелян, решительно не смогла сразу уяснить, кто это и что ему надобно. Незнакомец чем-то напоминал одного из тех юнцов – любителей театра, – что выдумывают для себя так называемые платонические чувства к какой-нибудь актрисе. Но те обычно не ходят по уборным. Не смеют. Они довольствуются тем, что наблюдают из райка предмет своего обожания и иногда посылают записки в дешевых букетиках. Кто же он в таком случае? Клодетта чуть ли не смутилась. А когда Паскаль представился, она была столь же изумлена, как если бы визитер оказался, например, сутенером или еще каким-нибудь хлыщом. Паскаль ей сразу сделался интересен. Они разговорились. Конечно, у Паскаля не было ничего общего с его пишущими собратьями. Его беспорочность слишком бросалась в глаза. Кроме того, Клодетта с удовлетворением отметила, что молодой человек весьма образован, галантен, находчив и вдобавок с отменным юмором. В общем, Клодетта нашла Паскаля юношей во всех отношениях очаровательным. Она его попросила оказать любезность и принести ей газету, как только материал выйдет. Но если материал и слетит, говорила они со знанием дела, то все равно пусть он навещает ее запросто. Материал и вправду слетел. Но это уже не имело для них ровно никакого значения. Паскаль зачастил в «Comedie». Там он, розовея от удовольствия, любовался своею красавицей, выделывающей, вместе с другими такими же длинноногими девицами, фигуры на сцене. И он был страшно горд оттого, что это его дама. Еще более он гордился, когда после представления они под ручку шли в кафе или на бульвары. В эти минуты ему было даже неловко оборотиться на окружающих, такими все кругом казались ему жалкими и униженными в своей зависти. Но я же не виноват, господа, что так счастлив, про себя извинялся Паскаль. Так вот вышло. Дай и вам бог того же.
Однажды Клодетта, отчаявшись дождаться когда-либо от Паскаля обычных в этих случаях просьб или намеков, сама позвала его к себе. В тот же день он попросил ее руки. Клодетта вполне могла бы довольствоваться и известными безбрачными отношениями, но она побоялась этим разочаровать благородного своего возлюбленного и согласилась на его предложение. Потерявший голову счастливец кинулся побыстрее исполнять приличествующие марьяжные заботы. Он представил Клодетту родителям и испросил их благословения. Годары тщательно всё обдумывали несколько недель, справлялись, где только возможно и у кого возможно, о Клодетте и, наконец, благословили детей. Они обручились. И была объявлена свадьба.
Так случилось, что Дрягалов, будто подгадав, приехал в Париж накануне этого события. И, конечно, месье и мадам Терри Годар и его, и Машеньку пригласили быть гостями на свадьбе их сына. Мэтр Годар мог бы позвать своих жильцов и по-простому, но он предпочел поцеремонничать. Он послал к Дрягалову и Машеньке на их половину лакея с faire-part[13]. Дрягалова это очень рассмешило. А Машеньку еще больше. Потому что выезд, который она было отстояла, кажется, снова, и уже не на шутку, собирался стать собственностью Годаров. Но теперь отговаривать Василия Никифоровича она и не подумала. Дрягалов никогда бы не допустил, чтобы его подарок был дешевле подарков других гостей. Впрочем, погулять на свадьбе у Паскаля и Клодетты ни ему, ни Машеньке не пришлось.