Туман над призрачной горой - стр. 18
Несобранность жриц злила монаха Томмира. Щупленький мужчина с узким, вытянутым лицом, украшенным сетью красных прожилок, побагровел от злости, но трусость не позволяла ему повысить голос на дочерей Анреншена. Раздосадованному монаху ничего не оставалось, как просить девушек повторять движения танца снова и снова.
Затянувшаяся репетиция навевала скуку, заунывная музыка раздражала все сильнее. У Калисы не осталось ни сил, ни желания крутиться в опостылевшей пляске под недовольное цоканье монаха. Ей безумно хотелось покинуть мрачный душный зал и поразмышлять в одиночестве хотя бы пару часов. В тот самый момент, когда она едва не подчинилась греховному желанию и не направилась к выходу, с ней поравнялась Тиа и заговорщицки прошептала: «Сегодня».
Калиса замерла, в ужасе уставившись на сестру. Глубоко в душе она не верила, что Тиа по-настоящему решится на побег, но роковой день настал, и настал слишком быстро. Вихрь сбивчивых мыслей и смешанных чувств налетел ураганом, так что перехватило дыхание. В сердце что-то оборвалось, и Калису бросило в дрожь. Лишь однажды ей довелось испытать подобный ужас: в день, когда тар–атуа сообщил, что Анреншен покарал ее сестру за предательство.
– Вы снова ошиблись! – всплеснул руками монах Томмир. – Соберитесь же, кси–атуа–ноэ! Времени практически не осталось!
Калиса вздрогнула от звука визгливого голоса. Да, времени не осталось, соглашалась она, думая тем не менее вовсе не о танцах.
Остаток вечера пролетел незаметно. Безмолвная звездная ночь опустилась над королевством. Калиса лежала на кровати с закрытыми глазами и представляла себе побег Тиа. В голове возникали и рассеивались картинные образы. Вот сестра, ведя под уздцы лошадь, идет по тихой, пустынной улице, залитой лунным светом. Подходит к массивным воротам, отодвигает тяжелый засов – ее взору открываются бескрайние земли. Она делает шаг вперед и исчезает в вязком седом тумане. Как ни старалась Калиса представить, что же произойдет дальше, ничего не получалось: слишком скудны были ее познания о внешнем мире. Это одновременно пугало, злило и… разжигало пытливый интерес.
Она боялась, что Тиа уйдет, не заглянув к ней, и с облегчением вздохнула, когда раздался знакомый стук в дверь, которую она предусмотрительно не стала запирать на засов. Калиса вскочила с кровати и бросилась навстречу вошедшей сестре.
– Я зашла попрощаться.
Лицо Тиа было непривычно серьезным и встревоженным.
– Тиа…
– Не переживай, – перебила она Калису и, слабо улыбнувшись, добавила: – Все будет хорошо. Я вернусь до рассвета. Ты еще будешь спать.
– Спать?! – воскликнула Калиса с негодованием. – Ты и вправду думаешь, что этой ночью я смогу заснуть?
Сестра смущенно уставилась в пол. Казалось, будто она колебалась в своем решении. Калиса понимала, что все еще оставался крохотный шанс переубедить ее, но вместо того, чтобы хотя бы попытаться сделать это, молчала. Во рту пересохло, язык отказывался повиноваться. Сомнения терзали не только лишь Тиа.
– Мне пора, – проговорила Тиа дрогнувшим голосом.