Тульский детектив III. Пропавшие винтовки - стр. 8

– Как бывший пехотный офицер, я хорошо понимаю, о чём Вы говорите, – сказал Столбов.

– Тогда не мне Вам рассказывать, что есть у нас генералы, – с презрением в голосе сказал Бестужев-Рюмин, – которые против магазинов в стрелковом оружии. «Одного патрона достаточно!» Они считают, что умение солдата должно нивелировать недостатки его оружия. «Стреляй редко, но метко» – слышали такое?

– Приходилось, – подтвердил пристав. – Когда нужно приступить к расследованию и какими силами?

– Прямо сейчас, – сказал Василий Николаевич. – На заводе Вас встретит штабс-капитан Мосин Сергей Иванович, он член особой комиссии по разработке магазинных ружей, возглавляет инструментальный цех, и вообще сейчас основной конструктор экспериментальных образцов. А какими силами – не знаю. Александр Александрович?

– Берите всех, кто нужен, Илья Петрович, вопрос государственной важности. Это приоритетное расследование.

После беседы с Бестужевым-Рюминым и Ушаковым, Тришатный вернул пристава в управление.

– Поручение ответственное, – напутствовал на прощание полицмейстер Столбова, – не подведите меня, Илья Петрович. А про повышение подумайте, подумайте!

– Будем стараться, Александр Александрович, – ответил пристав.

В душе он послал проклятие в адрес Свечина и его жеребца, из-за которых он оказался втянут в какую-то политическую историю, коих Столбов пытался старательно избегать в силу своего характера. На завод он решил отправиться завтра по утру, благоразумно решив, что утро вечера мудренее, а ему необходимо время обдумать линию своего поведения.

Утром, когда Трегубов только появился у полиции, его там уже ждал Столбов с лошадьми.

– Здравствуйте, Илья Петрович. Вы куда-то уезжаете?

– Доброе утро, Ваня, мы уезжаем вместе. Вторая лошадь для тебя. Едем на завод.

– На завод?

– На оружейный завод.

– Но зачем? – удивился Иван.

– Пропали некие ружья, – ответил Столбов, – но это тайна, ты никому не должен об этом говорить, хотя по моему разумению, если действительно случай серьезный – а пока мне видится, что это так – то это надолго не скрыть.

– Понятно, – ответил Трегубов залезая на коня.

Пристав и урядник, беседуя, медленно двинулись в сторону моста через реку. Тем временем город просыпался, и на улицах было всё больше людей, спешивших по своим делам.

– Расскажи мне, что там с Олениной, – попросил пристав.

– Пока не очень понятно, – начал рассказывать Иван. – У нас две версии: убийство и самоубийство, в любом случае Филимонов считает, что случайно так не упасть. Мы с Вами так и думали, когда были в доме. Либо Анна Андреевна прыгнула, либо её скинули. Филимонов назвал время смерти от утра воскресенья, но мы сузили его до ночи с воскресенья на понедельник.

– Почему? – заинтересовался пристав.

– Соседский слуга отнёс ей письмо вечером в воскресенье, она ещё была жива и, судя по всему, была одна дома, прислугу отпустила, – я про горничную и лакея.

– Что было в письме?

– Неизвестно. Его принес мальчишка, который ошибся домом, и слуга уже сам передал его Анне Андреевне, – пояснил Трегубов.

– Письмо не нашли? – понял пристав.

– Нет, не нашли, мы с Семёновым просмотрели весь дом, но письма нигде не было.

– Значит, кто-то побывал ночью в доме, – сделал вывод Столбов. – Возможно, это важно и письмо было либо поводом к самоубийству, либо к убийству. Ты допросил лакея? Он сообщил что-то интересное для нас?