Тугайно-тростниковый скиффл - стр. 16

– Обидно другое, – заметил Владимир Петрович. – Такой случай бывает только раз в жизни.

После этого глубокомысленного заключения мы погрузились в раздумья. Вывел из глубокомыслия Юрий Иванович, у которого оно оказалось наиболее коротким. Он взял пустой чайник и направился было за водой, как тут я неожиданно вскрикнул.

– Стой!

– Что?

– Возьми ружьё.

– Зачем?

– Посмотрите на это наивное дитя. Неужели тебя жизнь ничему не учит? Один уже вот так сходил…

– Да я за водой.

– Да хоть за шампанским. Без ружья ни шагу – это закон.

Так родился наш второй охотничий закон, следующего содержания:

Идешь по нужде, за водой или дровами – не забудь захватить ружьё!

VIII

Часа в четыре я и Николай засобирались на охоту.

– Нужно успеть скрадок соорудить, – убеждал Николай.

– Я лично беру два патронташа, чего и тебе желаю, – советовал я.

Владимир Петрович заерзал на месте от нетерпения.

– А мы с Юрой здесь останемся, – забросил он удочку.

Юрик промолчал.

– Ну, случай чего, мы тут недалеко, – пояснил я и двинулся в тростник следом за Николаем.

Я чувствовал на себе не очень дружелюбный взгляд Вовика. Над лагерем завис, как НЛО, мой рваный иранский сапог. Он не давал покоя нам обоим.

Эта утратившая потребительский интерес обувь вызывающе требовала внимания и одновременно являла собой справедливость, возмездие, укор и несправедливость. Не сочетаемое сочетание то и дело посылало сигналы назидательного характера, которые улавливались только моими и Володиными рецепторами совести. Но где была та неуловимая грань, отделяющая справедливость от издевательства, возмездие от снисходительности, никто из нас не ведал. Поэтому «висящий» над нами объект и будоражил наше сознание, и требовал скорейшего разрешения конфликта во избежание нежелательных последствий. Но мы были молоды, упрямы, амбициозны и лишены рассудительности.

Мы с Николаем заняли позицию на западной стороне озера. Скрадок расположили по центру в небольших кустиках тамарикса, куда натаскали тростника и обложили им наше убежище, чтобы утки не заметили нас.

Как только строительно-камуфляжные работы были завершены, мы поставили рядом с собой ружья, разложили боеприпасы, договорились о порядке и очередности стрельбы, после чего в предвкушении решительного боя закурили, пытаясь скрыть тем самым нарастающее волнение.

Минуты замедлили свой ход. Наш судьбоносный ориентир в виде солнца, призванный указать направление, по которому полетят пернатые, продолжал беспечно светить на небосклоне, явно не желая покидать его.

Мир затих в предчувствии грядущей битвы.

Но вот эту хрупкую тишину нарушили чьи-то шаги по воде. На краю озера обозначился Владимир Петрович. Он на какое-то время остановился, соображая, куда идти, а затем вдруг метнулся в сторону, будто его застали за неблаговидным делом, и исчез в тростнике.

– Володя, это ты? – на всякий случай крикнул Николай.

Володя не ответил, желая оставаться незримым.

А тем временем светило рухнуло к краю горизонта, и на его слепящем фоне появились темные фигурки уток, напоминающие бутылки с вытянутыми вперед горлышками. Они шли прямо на нас. Мы приготовились к отражению атаки, но птички нарисовались так неожиданно, так стремительно выросли в размерах, и так мгновенно исчезли из вида, что мы только успели вскинуть ружья и тут же их опустить. О какой очередности могла идти речь? Дай бог успеть выстрелить!