Туда, где небо чистое - стр. 43
Тот стоял неподалеку от дам и беседовал с каким-то джентльменом.
– А вы знакомы с этим приятным молодым человеком? – изумилась француженка.
– Приходилось. Более благородного мужчину я не встречала никогда. Но, увы, сердце его никогда никому не будет принадлежать.
– Возможно, вам просто не удалось его покорить, – язвительно отозвалась блондинка, не смотря на мисс Стилман, и рассеяно поклонившись, отплыла к другой компании.
Следом за ней ускользнули и две другие дамы. Они ехидно улыбались, и в глазах их резвились странные искорки – спутницы зависти или простой неприязни.
Дамы так часто испытывают что-то сродни гнева по отношению друг к другу. Возможно, гнев – это слишком громкое слово, слишком сильное чувство; возможно не весьма подходящее, но в этом мире сему явлению поистине сложно даровать иное определение. Некоторые дамы просто терпеть не могут друг друга, в то время как им полагается заискивать и любезничать. Многие, впрочем, сносят это с непоколебимой сдержанностью и хладнокровием, другие не способны улыбаться врагу и просто-напросто избегают с ним рандеву. В светском окружении трудно оставаться любимчиком, практически невозможно. Кто-то непременно тебя не жалует. Каждый придерживается определенной позиции касательно друг друга. Как бы то ни было, большинство представительниц нежного пола не переносили друг друга и утайкой, в кулуарах, шушукались о предмете своей откровенной неприязни.
Мисс Стилман стояла в гордом одиночестве, пока в поле ее зрения не появился мистер Джеймс. Он в обыкновении своем хохотал, что было мочи, поднимал тосты за дам и целовал молоденьким институткам их беленькие ручки.
– Нэнси! – воскликнул он, как только заметил мисс Стилман и подбежал к ней, протягивая руки. – Ты так прелестна! – Взяв ее руки в свои, он принялся ее разглядывать. – Ну, чудо как прелестна!
– Полно, Уолт. Отчего я тебя не видела? – и, не дожидаясь ответа, добавила: – Проспал весь день от изнурительной работы? Ах, бедный, бедный!
– Брось потешаться, Нэнси! Загулять может каждый, но вот выйти из загула, определенно, единицы! Как тебе вечер? Торндайк сотворил шедевр! Ему нет равных.
– Безусловно. Поражена до глубины души. – Не без иронии, со скукой в голосе произнесла она.
– Ты не выглядишь веселой. Что-то тебя беспокоит?
– Всего-навсего усталость и компания этих гусынь, нацепивших на себя все, что нашлось в французском бутике.
– А-а! Где-то я уже слышал подобные язвительные высказывания. – Он обвел глазами залу. – Опять потерял Торндайка! Что же это за наваждение!
– Потерял? По-моему, он не появлялся здесь последние пару часов. Смею надеяться, ему хватит совести явиться на банкет…
– Непременно, непременно, милейшая Нэнси! – Он улыбнулся ей своей ослепительной улыбкой и, раскланявшись, отошел, дав слово сесть с ней на банкете.
Мисс Стилман еще долго бродила, не зная, как себя развлечь. Танцевать ей не хотелось, разговоры с пустомелями опостыли. Нэнси Стилман была из тех образованных дам, которые скучают в обществе богемы и солидных пижонов, так как считает себя выше них. Она понимала, что всенепременно должна быть частью этого общества, и ей даже это нравилось. Но вот загвоздка – она достаточно быстро затухает. Она была умна и смышлена, оттого не многословна, но шутлива, ее язвительные замечания повергали порой в полнейшее оцепенение. Эви она сразу показалась немного дерзкой и нахальной, но ее кошачьи глаза цвета ореха источали такое хладнокровие и уверенность в себе, что Эвелин приняла мисс Стилман за прямолинейную особу, которая никогда не будет говорить о человеке за его спиной. Мисс Стилман в свою очередь, как ей казалось, раскусила Эвелин. Когда Торндайк проявил к ней такое ярое любопытство, в ней забурлило не что иное, как ревность: та самая ревность, которая сидит в каждой женщине, невзирая на то, принадлежит ли ей мужчина или нет.