Туда, где небо чистое - стр. 30
Розалин и Мэтью остались наедине. Она смущенно смотрела в пол после того, как с жалостливым видом проводила сестру на первый танец. Мэтью, робея и немного нервничая, все же набралась определенного количества сил и выдал:
– Мисс Розалин, не соблаговолите ли вы подарить мне первый танец на этом балу?
Щеки девушки покрылись легким румянцем, уголки губ слегка приподнялись, и она не без труда подняв на него глаза, вымолвила:
– Конечно, с удовольствием.
Мэтью предложил ей свою руку, и они присоединились к остальным парам. Первым танцем по традиции этого дома был вальс. Пары были готовы, и чувственная музыка легким шлейфом окутала все пространство, нависая над танцующими. Ленни и Эви смеялись о чем-то, обменивались репликами и замечаниями, шутили, и меж этим успевали кружиться в танце.
– Все же вальс – мой самый нелюбимый танец! – заявил Ленни.
– Надеюсь, это не из-за плохой партнерши? – хихикнула Эв.
– Брось, ты великолепно двигаешься! Тебе нет равных на этом балу! Дело в другом. Уж слишком он интимный, что ли… Все так и норовят прижаться телами друг к друг, как бы ища контакта с партнером. Словом, танец этот трогает только дам и кавалеров, мечтающих о слиянии двух тел.
– О, как ты не прав! – запротестовала Эвелин. – Танцующие вальс должны чувствовать этот танец, проникнуться в него всей душой, чтобы понять ту связующую, которую он в себе таит – связующую между мужчиной и женщиной. По твоим убеждениям, танцевать вообще не стоит…
– О чем и говорю! Контакт!
– Контакт телесный не может породить душевного. Поэтому после твоих слов не вижу ничего предосудительного перестать с тобой танцевать!
– Ох, брось!
– Мы с тобой не можем прочувствовать эту связующую. Она есть только у друзей сердца. Танцевать вальс нужно с человеком, владеющим твоим сердцем.
– Что за вздор, Эви!
– Не вздор, а самая что ни на есть истина! Но я люблю тебя и танцую с тобой из любви.
– Ты вкладываешь слишком много смысла в простой танец…
– Возможно. Но лучше видеть во всем глубину, нежели бултыхаться на поверхности суждений, как некоторые. – Эвелин рассмеялась от вида якобы оскорбленного кузена. – В этом я непоколебима! Погляди, сколько еще гостей припоздало… – заметила она.
– Да, торжество, так торжество! О нем долго еще будут судачить. Торндайк – щедрый малый.
– Щедрость достойна уважения. Он великолепный хозяин, раз решил угодить гостям каждой продуманной мелочью.
– Жаль, что ты не была на его предыдущих балах, Эв.
– Но тогда мое впечатление было бы менее красочным. Я слышала, он давал не так много балов.
– Да. Он уезжает надолго в Оксфорд, где расположено его поместье, хотя, бывает, целый год находится в Блутауне. Последний бал был минувшей осенью. Но тот не сравнится с размахом этого ни в коей мере.
– Вероятно, больше гостей – больше хлопот.
Пока звучал вальс, к гостям успели присоединиться трое. В центре стоял высокий молодой человек очень привлекательной наружности в дорогом костюме самого темного оттенка бордо. Его смольные волосы были аккуратно зачесаны назад. Слева от него – темноволосая, высокая дама, также очень красивая и изящная. Она была одета в платье сливового цвета, а ее шею обвивали жемчужные нити. Справа от таинственного гостя стоял не кто иной, как владелец имения и по совместительству – хозяин сегодняшнего вечера. На нем был безупречно сидевший темно-серый фрак, волосы уложены по-праздничному, а в руках он держал трость, обитую кожей. Взгляды гостей и танцующих моментально обратились в сторону новопришедших. Пусть все якобы продолжали заниматься тем, чем занимались, однако же отрицать то, что троица стала предметом жадного внимания окружающих, – совершенно абсурдно.