Тщеславие - стр. 21
Устав, он отдышался и спрыгнул с площадки на землю. Снегопад закончился, как выключили. Димка обернулся, его следы на белом снегу читались немного путаной, но яркой и заметной строкой.
Через десять минут Димка был уже на очередной литературной дискуссии, опрокидывал в себя одну за другой рюмки, балагурил и впервые за много дней чувствовал себя прекрасно. Конкурентка, рассказчица-филологиня, неожиданно оказалась у него в кулаке и теперь бросала тревожные взгляды из угла. А он её как бы не замечал. Теперь она на коротком поводке. В любой момент можно довести до сведения жюри, что она мошенница. Тоже мне будущая мать-одиночка! На жалость решила взять. Да и рассказы у неё слабенькие, фальшивые. Пока же основным достижением было то, что она больше не пела. Только начала, но Димка попросил прекратить, и филологиня покорилась. Остальные были поражены, никому до этого не удавалось унять певицу.
В тот день выпивали в их с Маратом и Сашей комнате. На этот раз плечи Лисы согревал пуловер дагестанского фантаста. Гости читали стихи и спорили о литературе. Революционер рассказал, что, кажется, именно в этой комнате лет сорок назад повесился знаменитый сценарист и поэт. Весёлый был парень.
– На этом самом крюке, – уверенно заявил революционер.
Все посмотрели на сверхъестественно большой крюк, на котором, как и сорок лет назад, висело полотенце.
Поговорили о судьбе художника в России, о творческом кризисе, писательских гонорарах и прочих вещах такого рода. Ветеран-крепыш предложил побороться на руках. Поборолись. Революционер проиграл крепышу, но быстро нашёлся, объяснив проигрыш недавней операцией на плече. Окрылённый победой, крепыш достал нож. Трофей, с мёртвого боевика снял. Литераторы-мужчины посмотрели с уважением, литераторы-женщины – с трепетом. Втыкая нож в паркет, крепыш заговорил о России и о том, что ни в телике, ни в церкви, ни на улице не встретишь ни одного русского лица. Поэт с бородкой кастильского гранда и дагестанский фантаст сделали вид, что не слышат. Поэт даже стульчик чуть подальше отодвинул. Крепыша это только подзадорило.
– Одни пидорасы! – бушевал уже никем не сдерживаемый крепыш, всё глубже засаживая трофейное лезвие в пол. Видимо, в его голове нерусскость как-то смешалась с гомосексуализмом.
Конец ознакомительного фрагмента.