Трясина Ульт-Ягуна. Роман - стр. 5
Но вернемся к роману П. Алешкина. Ибо ГРЕХ (еще одно ключевое слово в русской литературе, не доступное пониманию «соловьев»), случившийся с Андреем Анохиным, не может быть искуплен даже самой искренней и истовой просьбой к обиженному простить его. Грех, живущий в русской душе, либо замаливается многолетними молитвами, обращенными непосредственно к Богу, либо смывается кровью. Иначе русскому человеку оставаться русским нельзя. Если ты вышел из русской глубинки и дед твой воевал с армией Тухачевского плечо к плечу с самим Антоновым, то изволь испить всю горечь поражения от рук врагов России до конца.
Ибо свидетелем извинения Андрея Анохина, воспринятым всеми окружающими со слезами умиления и душевного просветления, оказался Михаил Чиркунов. На лице его «застыла чуть заметная презрительная усмешка».
По сути, слова эти – вершина романа, его апофеоз. Далее все – внимательное слежение за развитием основной темы эпоса: за противостоянием родов Анохиных и Чиркуновых сквозь годы и шеститысячекилометровые расстояния, кровавая развязка и эпилог, в котором звучит печальная эпитафия:
«А Анохин с Чиркуновым так и сгинули… ни слуху, ни духу»
Между двумя этими цитатами – вторая часть романа. История жизни Андрея Анохина и Михаила Чиркунова после совершения Андреем греха, уже не в десанте, а на том же месте, но в окружении большого количества новых людей, среди которых можно и затеряться, можно в случае чрезвычайном напиться – и никому нет дела до твоего скотского состояния, лишь бы на работу вышел вовремя. То есть перед читателем предстает бытие бывших десантников на острие, но все-таки цивилизации, которая в течение короткого времени уничтожила и зверя, и рыбу, и ягоду вокруг поселка на многие километры, выгнала из избушки охотника-ханта, поселила в его халупу ставшего бичом Михаила Чиркунова. Цивилизация принесла с собой и комсомольскую организацию, членом бюро которой становится Андрей Анохин, и железную дорогу, которую довели до болота Ульт-Ягуна в кратчайшие сроки ценой неимоверных усилий и нелепого героизма для того, чтобы завалить магазины поселка водкой и другими благами «большой земли», а также обеспечить начальника строительства не то орденом, не то золотой звездочкой Героя Социалистического труда.
Автор этих строк работал где-то в те же времена и где-то в тех же местах на изыскательских работах перед приходом туда подобных алешкинскому таежному десанту групп будущих героев и орденоносцев БАМа. И, спустя годы, видел я во что превратили те, кто в романе «Трясина Ульт-Ягуна» описаны, как персонажи второго плана, как оказались изуродованными некогда дикие, первозданные и прекрасные места. Но «Трясина Ульт-Ягуна» – единственная книга из тех, что я читал о БАМе, которая откровенно и без всякой патетики, без надуманных оправданий рассказывает о жестокости и беспощадности той самой цивилизации, что несет за собой лишь смерть и запустение, не умолкая при этом в словесах своих о благородстве, о своей исключительности и почему-то доброте. И эта моя мысль – рефрен второй части романа, некий фон того, что происходит с недавним восторженным романтиком Анохиным, оказавшимся после совершения им греха наказанным так, как только можно по-настоящему наказать человека, вкусившего дух таежного десанта и предавшего десантное братство: Андрей оказывается один, в кругу большого количества людей, но все равно один. И это – только первая степень наказания его Кем-то свыше за совершенный грех.