Труфальдина с Лиговки - стр. 14

Сережа должен был окончить училище в 1942 году, а я свое – в 1943-м. Мы строили планы: после моего окончания института-студии мы поженимся, я уеду к Сереже туда, где он будет служить. Он будет летать, а я устроюсь в театр или школу, в крайнем случае буду вести кружок любителей театра.

Это были счастливые годы, мы учились, общались со многими интересными людьми, в том числе и с великими актерами. Молодые, мы влюблялись, за нами ухаживали. Ходили в музеи, в театры, просто бродили по городу и окрестностям. Так протекала моя беззаботная юность, которая закончилась очень быстро в июне 1941 года.

В мае 1941 года папу перевели на работу в министерство, он уехал в Москву. В начале июня мама с братом и сестрой тоже перебрались в Москву, Борису надо было сдавать вступительные экзамены в МГУ. Отец договорился с горсоветом, за нами оставили одну комнату в квартире, чтобы я могла окончить театральное училище.

Экзамены за второй курс уже сдала, но пока не уезжала к своим в Москву. Курсантов еще не отправили в летние лагеря, поэтому задержалась в Ленинграде, надеясь в воскресенье встретиться с Сережей.

Все наши планы изменились 22 июня 1941 года. Я кинулась к летному училищу. Мне удалось перекинуться несколькими словами с Сережей. Их должны были перевести на ускоренную программу и вскоре досрочно выпустить офицерами.

Затем в свое театральное училище, там собрались те из нашей группы, кто еще не уехал из города, чтобы обсудить, что делать.

Некоторые говорили, что надо подождать, другие, что надо сформировать артистические бригады, часть ребят настаивала, что надо идти на фронт, кем пошлют.

Мы договорились на следующий день пойти в военкомат.

На следующий день встретились у военкомата, правда, треть тех, кто собирался, не пришли. Пришло девять ребят и двенадцать девушек. Ребят почти всех отправили на комиссию, а девчонок просто начали прогонять. Мы не уходили, офицер распорядился собрать с нас заявления с просьбой зачислить в армию и направить на фронт.

Написали заявления, большинство считало, что заявления взяли, чтобы от нас отвязаться. На следующий день мы опять ходили по разным учреждениям. Тем более мой Сережа будет громить врага, а я что? Нет, добьюсь, но нам всюду отказывали. Да еще и ругали: «Без вас дел по горло, а тут еще вы крутитесь под ногами».

Назавтра все повторилось, поэтому я очень удивилась, когда вечером, вернувшись домой, обнаружила повестку в военкомат.

У военкомата собрались десять наших девушек, нас по очереди вызывали на собеседование. После собеседования восемь из нас получили направление на медкомиссию, был указан адрес поликлиники, куда надо было явиться для прохождения комиссии.

В поликлинике было очень много народа, но Алевтина выяснила, что мы идем отдельным списком, а не в основной очереди. Около 12 часов мы уже прошли комиссию, всех признали годными к службе в армии. Капитан раздал нам повестки с указанием, куда надо прибыть завтра, в 09:00, объяснил, что брать с собой ничего не нужно, нам выдадут все, что положено.

Утром мы собрались во дворе одной из школ, через полчаса приехал автобус, начали выкликивать фамилии. Выкликнули двух наших девушек и пригласили в автобус.

Потом подъехала полуторка, картина повторилась, но, кроме тех двух, никого из наших девушек не вызвали.