Трудный фант, или Жена за проигрыш 2 - стр. 26

Поздние хризантемы желтели вдоль дорожки. За ними ровными рядами высились рябины, сплошь усеянные ягодами. Тут же вспомнилась примета о суровой зиме. И, словно подслушав мысли, недалеко заиграл саксофон.

Музыкант стоял на обочине. У его ног притулился открытый кофр, в котором блестели монетки.

Ира чуть задержалась, а потом...

В лунном сиянии снег серебрится,
Вдоль по дороге троечка мчится.
Динь-Динь-Динь,
Динь-Динь-Динь,
Колокольчик звенит.
Этот звон, этот звон
Много мне говорит.

Саксофонист скосил глаза на вставшую рядом девушку. А Ира сама не знала, почему вдруг решила спеть. Понимала, что еще рано, что надо беречь связки, но ничего не могла с собой поделать.

В лунном сиянии, ранней весною
Помнишь ли встречи, друг мой, с тобою?
Колокольчиком твой голос юный звенел,
Этот звон, этот звон о любви сладко пел.

Песня лилась как бы сама собой. Ира не старалась перекричать музыку, просто вплетала слова в мелодию, не особо заботясь о том, что получается негромко. Но люди стали останавливаться чаще. В кофре появились бумажки.

В лунном сиянии, снег серебрится,
Вдоль по дороге троечка мчится.
Динь-Динь-Динь,
Динь-Динь-Динь,
Колокольчик звенит.
Этот звон, этот звон
Много мне говорит.

И прежде, чем саксофон протянул последнюю ноту, Ира убежала.

Отчего-то стало весело. И невероятно легко. Казалось, впереди много-много счастья и его отблески уже сейчас падают на окружающее.

— Никто! Не! Испортит! Мне! Настроение! — решила Ира и взмахом руки остановила проезжающее мимо такси.

11. 11

Денис злился. Как всегда, когда не мог контролировать ситуацию. А сейчас от него ничего не зависело.

Родители узнали о его проделке. Кто-то очень заботливый скинул им видео. И еще одно — где Денис представляет собравшимся молодую жену.

Он хорошо помнил этот момент. Тогда, на пикнике. Но не мог понять, кто снимал. Но точно — не Алина. Та несколько раз мелькнула в кадре, причем в несвойственном ей виде: аккуратная, в приличной одежде.

Денис коротко отметил этот факт и тут же забыл. Отец требовал немедленно развестись. Чтобы к их приезду от деревенской бабы и духу не осталось! И слышать в защиту невестки не желал ни слова.

Было отчего запаниковать. Единственный, кого Денис боялся по-настоящему, — это отец. Он никогда не кричал, не хватался за ремень. Но слова, произнесенные тихим голосом, заставляли прислушиваться, а тон — немедленно выполнять приказ.

Но не в этот раз. Не теперь. Денис понял, что Ирину будет защищать до последнего. Чем бы это ни грозило.

Увидев её, вернувшуюся с занятий, он только укрепился в этой мысли. В квартире словно солнышко появилось, и даже серые стены показались уютными.

— Ира! — озвучил внезапно возникшую мысль. — Как думаешь, если мы сделаем ремонт?

Она застыла, оглядывая зал.

— Зачем? Тут же все чисто и красиво!

— Ну... — растерялся Денис, — хочется чего-то новенького.

— Хочется — делай! Твоя квартира. — Ира поудобнее перехватила сумку и направилась к лестнице.

Денис мог поклясться, что слышал, как она напевала что-то веселое. А вскоре сверху донеслись звуки гитары.

— А, катись все к чертям собачьим! — он в несколько прыжков преодолел лестницу. — Ира! А пошли в ресторан!

Она подняла взгляд. Сияющий, как солнечный зайчик. Но очень усталый.

— А это обязательно? Может, я что-нибудь приготовлю?